Старая любовь не ржавеет

"О, как на склоне наших лет
нежней мы любим и суеверней┘"

ФИЛЬМ "Луной был полон сад" словно бы ничего не знает про то, что старикам в нашем кино определена жанровая выгородка - комедийно-водевильная. Чтобы можно было посмеяться над экстравагантностями не в меру жовиальных бабушек и дедушек. История завязана на любовном треугольнике пожилых людей - "в тени за семьдесят", как говорится. Иронии и самоиронии в картине хоть отбавляй, только возраст героев тут ни при чем. И эффект получается - как бы это сказать? - смех сквозь слезы, пожалуй, так будет точнее.

Режиссер Виталий Мельников добывает и смех, и слезы, и любовь из глубин жизни, поперек жанровых условностей, хотя мелодраму обожает. Вспомним хотя бы его "Здравствуй и прощай" или "Старшего сына" по Вампилову - замечательное было кино. И в новом фильме пульсирует реальность, отодвигает в сторонку условность жанра, иной раз и током шарахнет, как от оголенного провода. Сценарий Юлии Дамскер, где реальное житейское и романтическое литературное переплелось в хорошо прописанной истории, просто не мог пройти мимо Мельникова. Как нашли друг друга недавняя дебютантка и мастер - мне неведомо, но это перст судьбы. Со стороны никогда бы не догадаться, что у мастерицы маргинальных текстов из жизни тусовщиков и тусовщиц ("С новым годом, Москва!", "Странное время") вдруг прорежется вкус к традиционной мелодраме, да еще с русским финалом - то есть без всякой надежды на happy end.

А я, признаться, надеялась. Герой обмолвился, что сконструирует пушку для циркового номера, и тут же в воображении нарисовалась картинка: новоявленная принцесса цирка уйдет из пушки в небо, а героиня Вера Андревна прослезится от радости за успех Алексея Иваныча. Крупный план, общий план, апофеоз! Да, ну а где же в это время будет законный супруг героини, капризный Григорий Петрович, с которым прожито сорок с гаком лет, нажиты дети и внуки? Останется дома писать свои мемуары лагерника, где ж ему быть. А старая любовь - она не ржавеет. Случайная встреча через полвека, когда жизнь уже на излете, окажется последней и роковой. Воспоминания о совпавших с войной отроческих годах, проведенных в детском доме, где они с Алешей нашли друг друга, выбивают героиню из жесткого потока повседневности. Достаточно суровой. На пенсию школьной учительницы не прожить, сын, подавшийся с семьей в Америку, сам еще не устроен, так что приходится вкалывать и репетиторшей у отпрыска новых богатых, и чтицей у постели больного. Здесь-то, между прочим, и прозвучит сладкозвучная фетовская строка: "Луной был полон сад"┘

Сюжет, как и полагается уважающей себя мелодраме, живет интригой и перипетиями, да еще развивается в двух временных планах. Но плотность ему дают не внешние, а внутренние события и микрособытия. И тут авторство принадлежит актерам - Зинаиде Шарко, Николаю Волкову, Льву Дурову. Особый кайф наблюдать, с каким азартом обживают они жанровое пространство, подчиняя его себе. Кажется, сюжет рождается на глазах, в процессе актерских импровизаций на заданную тему. Класс мастерства такой, что, даже дистанцируясь от своих героев, они умудряются играть на том градусе достоверности, который оправдывает мелодраматические допущения сюжета. К примеру: Вера Андревна, узнав в бомжеватого вида нетрезвом мужчине Алексея, свою первую любовь, приводит его домой, заставляет принять ванну, дает ему мужнино исподнее, сажает за стол, ничего в сущности о нем не зная, ведь полвека как расстались. По жизни такое трудно себе представить. Но Зинаида Шарко проводит эти эпизоды с уверенностью, что только так и должно поступать человеку с человеком.

В результате мы знаем о героях гораздо больше, чем сказано вслух. И мелодрама, которой не зазорно быть равной своему сюжету, тяжелеет дополнительными смыслами, включая совсем как будто неожиданные - полемические.

По сути дела, в фильме реабилитирован пласт реальности, не освоенный нашим экраном. По причинам прежде всего идеологическим. Советское кино, рожденное в стране программного ювенильного пафоса, определило старикам свою нишу. Долгие годы они авторитетно транслировали в массы нечто былинно-идеологическое. Эмблематичный образ ветерана всех войн и революций напрягал окружающих "беззаветной преданностью", примером служения и аскезы. А когда историко-революционный сюжет иссяк, оказалось, что в постсоветском пространстве старикам вообще нет места. Разве что на свалке, среди обломков и мусора советской империи. Эта метафора прочитывалась уже в повести Бориса Васильева "Вы чье, старичье?". Одноименный фильм Иосифа Хейфица, вышедший в 1988 году, узаконил на экране образ престарелого люмпена советской формации. С тех пор "ничье старичье", промышляющее по помойкам, сделалось приметой нового времени. На экране и в жизни. В ожесточившейся до зверства борьбе за место под солнцем у пожилых людей практически нет шансов. И нет более униженного сословия, чем старики. Быть стариком некрасиво, стыдно, неэстетично. А тот, кто дискриминирован в жизни, не может стать культурным героем.

Пожалеть старика, подмонтировать планчик, где бедолага подбирает пустые бутылки, - это мы можем, это гуманизм. Но представить его, сирого да убогого, в состоянии сердечной смуты, в страстях?! Это, если хотите, вызов. Картина решительно отметает дурные стереотипы. Стариковские чувства не вписываются в ваши представления о прекрасном? Не имеют права быть? Так вот вам правдивая любовная история, с реалиями нашей повседневности, - с выстуженной квартирой, потому что плохо топят, с блошиным рынком, где можно торгануть пиджаком с лауреатским значком на лацкане, наконец, с типичным героем наших дней. Ведь Алексей Иваныч (Николай Волков) чистит клетки в петербургском цирке не из любви к искусству цирка. Он потерял солидную работу инженера ВПК, а потом и жену вместе с квартирой. И этот ушибленный жизнью человек, не чуждый рюмке, всерьез претендует на место в сердце нашей героини. И находит отклик. Сыграть такое во всей полноте, со всеми возможными обертонами под силу только большим артистам и крупным личностям. Нужны чувства!

В начале века, когда кино было модным аттракционом - не более, на российских кинофабриках некоторые ленты снимались с двумя финалами - западная публика заказывала happy end, российская же требовала "полной гибели всерьез". С тех пор в нашем коллективном подсознании мало что изменилось. "Русский финал" тяготеет над нами. И я, конечно, лукавлю, будто надеялась на иное. В небо ушла не принцесса цирка, а Вера Андревна. Когда влюбленный Алексей Иваныч сказал с мальчишеским запалом, что пора решать, с кем она останется, героиня вошла в свой двор, испуганно присела на скамеечку, взглянула в вечереющее, уже весеннее небо, на полную луну. И отлетела. Она сделала свой выбор.

Картина уже собрала коллекцию фестивальных наград - актерские роли получились бенефисными. Но ее прокатная судьба непредсказуема в нынешней ситуации. С одной стороны, публика стосковалась по отечественному кино, но, похоже, вовсе не эта публика посещает сегодня кинотеатры нового поколения. Короче говоря, российское кино нуждается в лоббировании и лоббистах, иначе мы обречены на то, что национальный кинематограф будет существовать только в телевизионном формате.