После Карабаха. Кто и какую выгоду получил от вспышки конфликта на Южном Кавказе

В Карабахе сегодня не стреляют. Фото Reuters

Кровопролитная вспышка насилия в Нагорном Карабахе окончилась для рядового обывателя так же неожиданно, как началась. При участии России стороны конфликта достигли перемирия, которое было объявлено с 10 ноября. Завершение боевых действий сместило фокус внимания с анализа их хода, тактики сторон на осмысление итогов войны. На первый взгляд очевидно, что победителем в конфликте стал Азербайджан, выгоды получила поддержавшая его Турция. Армения проиграла войну, а Россия укрепилась на Южном Кавказе в качестве миротворца. В целом это достаточно объективная трактовка итогов войны. Однако при более детальном анализе она дополняется новыми аспектами.

Не вызывает сомнений то, что Азербайджан получил достаточно много преимуществ, одержав весьма уверенную военную победу. Баку добился того, что вернул себе значительную часть территории, ранее контролировавшейся армянской стороной. Речь идет о семи районах Азербайджана, а также о значительной части территории самого Нагорного Карабаха с городом Шуша. Достигнутые конфликтующими сторонами договоренности содержат положения о необходимости разблокирования сообщения с Нахичеванской областью, отрезанной от Азербайджана территорией Армении. Власти Азербайджана получили и значительные политические выгоды. «Ралли флага» и народное единение отодвинуло на второй и даже третий план экономические проблемы, вызванные падением цен на нефть, пандемией коронавируса и карантинами. Вероятно, позитивный общественный настрой обеспечит политическую стабильность и общественный консенсус в Азербайджане на несколько лет вперед.

Однако у любой войны есть жертвы. Согласно канонам военной науки, наступающие войска (именно в этой роли азербайджанские войска выступали в Карабахе) обычно несут более значительный урон, нежели противник, который защищается. Именно поэтому для успешного наступления соотношение сил наступающих и обороняющихся должно составлять примерно 1:3. Примерно такое же соотношение действует и в отношении потерь сторон при прочих равных условиях, то есть наступающая сторона теряет на порядок больше. Однако весьма возможно, что использование турецких беспилотников и тактических наработок иностранных консультантов, следствием чего стало полное господство Вооруженных сил Азербайджана в воздухе, снизило потери среди азербайджанских военных и привело к увеличению потерь армянской стороны. Но даже несмотря на помощь с воздуха, ожесточенная война в Карабахе вряд ли стала «легкой прогулкой» для Вооруженных сил Азербайджана.

Спорным моментом для Баку в долгосрочной перспективе также стало то, что по итогам конфликта на азербайджанской территории появились иностранные войска – российские миротворцы и турецкие военные. Да, их статус и цели пребывания не враждебны Азербайджану, и их присутствие санкционировано согласием азербайджанской стороны. Однако присутствие иностранных войск на собственной территории все же ограничивает гибкость государства на международной арене. Проблемой данная ситуация может стать в том случае, если отношения двух основных крупных игроков на Южном Кавказе – России и Турции – по той или иной причине потеряют свой конструктивный характер и станут остроконкурентными или – в самом худшем сценарии – антагонистическими.

При таком раскладе гибкая политика президента Азербайджана Ильхама Алиева по лавированию между интересами России и Турции может дать сбой: власти Азербайджана рискуют оказаться между двух огней. У настроенной более протурецки и националистически части азербайджанской общественности могут возникнуть вопросы к президенту Алиеву за проведение «пророссийского курса», а именно: за появление в Нагорном Карабахе, то есть в пределах признанных международным сообществом границ Азербайджана, российских миротворцев. Претензии могут появиться и за завершение победоносной для Баку войны раньше времени и без достижения главной цели – полного возвращения региона под азербайджанский контроль. При этом очевидно, что если Баку превратится в явного сателлита Анкары, Москва будет вынуждена занять более жесткую позицию в отношении Азербайджана.

Итоги конфликта для Армении выглядят более удручающими, но в то же время и более однозначными. Ереван уступил азербайджанской стороне в огневой мощи и тактике боевых действий, утратив превосходство в воздухе. Как следствие, была потеряна существенная часть контролируемых территорий в Карабахе и полностью потеряны контролировавшиеся ранее семь районов Азербайджана. Страна погрузилась в политический кризис, а в адрес России со стороны армянской общественности сыплются упреки в отказе от выполнения своих союзнических обязательств, если и не юридических, то моральных.

Тем не менее сложившаяся ситуация пусть и является для Еревана весьма негативной, но не стала полной катастрофой. Во-первых, Армения сохраняет контроль над собственно армянской территорией, сохраняет свою зону влияния в Нагорном Карабахе, сохраняет свой экономический потенциал. Вероятно, поражение в войне послужит толчком для проведения в стране экономических реформ и изменения политической расстановки сил. Также ситуация потребует пересмотра своего позиционирования по карабахскому вопросу. Ведь пассивная реакция международного сообщества на войну в Карабахе отчасти была обусловлена и тем, что, несмотря на то что Армения сохраняла контроль над Нагорным Карабахом, для международного сообщества, включая Россию, с международно-правовой точки зрения данный регион оставался территорией Азербайджана. Следовательно, поддержать позицию Еревана по Карабаху было достаточно сложно. В случае если руководство Армении сделает выводы из ситуации, осуществит модернизацию армии и экономики, более грамотно выстроит отношения с Россией, выстроит конструктивные и не в ущерб Москве отношения с западными странами, то Ереван со временем восстановит свои международные позиции.

Ожесточенный конфликт в Нагорном Карабахе поставил в непростое положение и Москву. С одной стороны, армянское руководство во главе с премьер-министром Николом Пашиняном занимало не самую конструктивную позицию в отношении Москвы, подвергалось критике за «излишне прозападный курс». Поэтому частью экспертного сообщества России поражение Армении в войне было воспринято как поражение «клиента Запада». Но при этом не стоит забывать, что Ереван был и остается членом ОДКБ и Евразийского экономического союза, то есть страна состоит в тесном военном и политическом союзе с Москвой и скорее является ее клиентом. Поэтому Россия так или иначе понесла политические и имиджевые потери вследствие поражения Еревана в войне.

Оценивая при этом действия российского руководства уже после начала активной фазы боевых действий, можно утверждать, что они были адекватными ситуации и взвешенными. Москва заявила о равном отношении и к одной, и к другой стороне конфликта, акцентировала внимание на недопустимости гибели военных и гражданского населения, призывала стороны к сдержанности и скорейшему завершению конфликта. Таким образом, России удалось выдержать необходимый баланс. Анонсированное в ноябре решение о вводе в зону карабахского конфликта российских миротворцев также можно считать успехом российской политики в регионе.

Еще одной стороной, активно вовлеченной в конфликт, стала Турция. Анкару можно отнести к бенефициарам карабахской войны 2020 года. Турция укрепила собственные военно-политические позиции на Южном Кавказе, усилилось влияние турецких властей на политическое и военное руководство Азербайджана, равно как и возросли протурецкие симпатии в самом азербайджанском обществе, хотя они были сильны и до этого. Можно также констатировать подъем пантюркистских симпатий на пространстве бывшего СССР. Однако вряд ли Турции удастся конвертировать эти симпатии в политические, экономические или военные бонусы.

Вместе с тем представляется вероятным, что Анкара сможет извлечь определенные экономические выгоды из успешного для себя завершения войны на Южном Кавказе. Турция может предпринять усилия для дополнительного улучшения транспортной и инфраструктурной связанности на Южном Кавказе, ядром которой станет турецко-азербайджанская связка с дальнейшим выходом на противоположный берег Каспия на востоке и в Юго-Восточную Европу на западе. Интересантами улучшения транспортной связанности Южного Кавказа являются как страны Центральной Азии (прежде всего Казахстан), так и Китай и государства Европы.

Однако Анкара может столкнуться с серьезными препятствиями на пути собственной внешнеполитической активности. Наступательная политика Турции, зачастую бескомпромиссная риторика и ухудшение отношений с западными партнерами привели к падению доверия в отношениях с партнерами, бегству международного капитала из Турции и общему перенапряжению турецкой экономики. За текущий год турецкая лира обесценилась на 10% и была признана, согласно изданию Bloomberg, «худшей валютой года». Золотовалютные запасы Турции также существенно истощились. Экономические факторы и необходимость поддержания конструктивных отношений с крупными международными игроками, недовольство турецкого общества социально-экономическими трудностями могут скорректировать внешнеполитический курс Анкары.