За созидание новой страны

Когда на хризантемный трон вступает император, в Японии начинается новая историческая эра. Вступление в должность премьер-министра обычно ничего нового не предвещает. Севший только что в кресло премьера Синдзо Абэ претендует на исключение – он обещает новую политическую эру. Свою программу он назвал «За красивую Японию, за созидание новой страны». Если первая половина этой фразы смахивает на пиар, то вторая заслуживает внимания.

Традиционно японский премьер-министр – это рулевой, который стоит у руля, но курс корабля не определяет. Один из них, Цутому Хата, жаловался, что в 1994 году он в кресле премьера ничего не решал, вернее, ему это не позволяли фракции в правящей партии. Предшественник Абэ Дзюнъитиро Коидзуми первый сломал «традицию» фракционной политики. Сам, не советуясь с фракциями, назначал министров, ходил в храм Ясукуни, в общем, вел себя так, как считал нужным. Поэтому и прослыл харизматическим лидером.

Станет ли и Абэ харизматической личностью, покажет время. На выборах президента правящей партии, который автоматически становится премьер-министром, он получил две трети голосов, побив рекорд Коидзуми пятилетней давности – 61%. Но у Абэ нет опыта государственной работы – он ни разу не был министром, что беспрецедентно. Его стали двигать в кресло премьера после его жестких заявлений в адрес Северной Кореи, страны крайне непопулярной в Японии. А северокорейские ракеты, запущенные в июле этого года, не подозревая того, попали в его основного соперника – Ясуо Фукуда. Тот сошел с дистанции, поняв, что в условиях нового антипхеньянского ажиотажа его дело глухо, а проигрывать, то есть терять лицо, не хотелось.

В отца или в деда?

Абэ не учился ни в одном из престижных вузов. За его плечами Университет Сэйкэй, который даже с большой натяжкой нельзя назвать кузницей государственных мужей. Да и в нем-то он не блистал прилежанием, как мне поведал знакомый, отец которого учил юного Синдзо.

Пока у нового японского премьера в активе только молодость. На следующий день после победы ему исполнилось 52 года. Это стало для него подарком ко дню рождению. Является ли сам Абэ подарком – вопрос вопросов.

И вопрос не праздный – Япония на перепутье. Харизматичному Коидзуми удалось много реформировать, но еще больше осталось. А на внешнем фронте его «достижения» катастрофичны. Испорчены отношения с Китаем, Кореей и перед самим уходом – с Россией. Убийство японского рыбака, конечно, не вина Коидзуми. Российская сторона по схеме инцидента с южнокорейским самолетом, сбитым над Сахалином, вину за убийство возложила на самого убитого. Но трагический инцидент показал глубину пропасти между двумя странами в политической и психологической областях после 2002 года, когда Коидзуми пришел к власти.

Абэ – представитель новой генерации политиков. В этом свои плюсы и минусы. В частности, он не знает, что такое война или послевоенная разруха. Впрочем, в любом случае трудности того периода его бы не коснулись. Он родился в весьма обеспеченной семье. Дед по материнской линии через три года после рождения внука стал премьер-министром Японии. Киси Нобусукэ возглавлял правительство страны с 1957 по 1960 год. Это был политик с большим стажем. Худое продолговатое лицо Киси можно обнаружить на фото октября 1941 года во втором ряду членов печально известного кабинета Хидэки Тодзё. Это те, кто принял решение о войне с США, Англией и странами Восточной Азии.

За это в годы оккупации Киси подвергли аресту по статье «военные преступления класса А». Тот самый класс преступлений, по которому был казнен его бывший шеф Хидэки Тодзё в числе 14 других. Включение этих имен в список, поминаемых в храме Ясукуни, привело к кризису в отношениях с Китаем и Южной Кореей. Киси на виселицу не попал, а после оккупации был восстановлен в правах и активно включился в политическую борьбу, используя старые связи и репутацию националиста.

Но его национализм был старого образца – с сильными антиамериканскими элементами. Чтобы избавиться от чрезмерной зависимости от американцев, Киси пытался принять новую Конституцию без статьи 9, запрещавшей вооруженные силы и ведение войны за пределами страны. Киси стал первым японским премьером, посетившим Чан Кайши на Тайване, вызвав бешенство Мао. При нем инцидент с сожжением флага КНР на филателистической выставке в Нагасаки в 1958 году привел к длительному периоду вражды с КНР.

Между тем Синдзо Абэ внешне похож скорее не на деда, а на отца – Синтаро Абэ, которого тяжелая болезнь остановила в полушаге от кресла премьера. Абэ-старший был уравновешенным политикам. Без экстравагантности. У меня остались приятные впечатления середины 80-х годов, когда довелось переводить его беседу с Евгением Примаковым в японском МИДе, который старший Абэ тогда возглавлял.

В кого же нынешний премьер Японии – в отца или деда? Что возьмет верх в политической генетике, правоконсервативные убеждения и конфронтациозность деда или мудрая сбалансированность отца? Пока Абэ как политик смахивает больше на деда.

Созидание «новой Японии» – это и есть пересмотр Конституции, о которой мечтал дед. Ее проект уже опубликован. Статья 9, которая запрещала ведение военных действий за рубежом, в новой редакции это позволяет. «Армия самообороны», как будут именоваться нынешние силы самообороны, сможет принимать участие в военных действиях под эгидой ООН. Она же позволит участвовать в многосторонних военных схемах и без ООН, все будет зависеть от решения правительства. Причем ситуация для внука более благоприятная. Новое поколение уже не страдает аллергией на войну.

Подобно деду, Абэ считает Китай потенциально опасной для Японии страной. Огромные физические объемы соседа действительно могут вызывать тревогу. Но вопрос, как решать эту проблему – через конфронтацию или через максимально возможное партнерство и взаимопонимание. Абэ пока осторожничает. Он не говорит, продолжит ли визиты в Ясукуни, не подтверждает и не отрицает слух, что в апреле этого года он тайно посетил храм. Пока у него есть фора – до конца года в храм можно не ходить. Но в следующем году нужно принимать решение. Возможно, он хочет в отпущенное время поторговаться с китайцами. Но те уже заявили на очень высоком уровне, что уступок не будет. Тогда должен уступить он. Но это никак не вяжется со всем тем, что он говорил и писал. Значит, конфликт скорее всего будет продолжен.

И поэтому с еще большим рвением, чем его предшественник, Абэ идет в объятия США. Он громко провозгласил курс на дальнейшее сближение с США, когда кажется, что больше уже некуда. И чтобы как-то разбавить этот союз, предлагает стратегический диалог «Япония–США–Индия–Австралия», основанный на «общей системе ценностей». В отношении же Китая, России и Южной Кореи он предлагает усилить «отношения доверия». В таких случаях, когда говорят об «усилении» отношений доверия, значит, что их не существует.

Брак с Вашингтоном не по любви

В истории немало примеров, когда заявленные кандидатом на высший пост политические ориентиры меняются после прихода к власти. Если Абэ попытается сохранить их, у него будут проблемы и «красивой Японии» не получится.

Например, пересмотр Конституции лишь на первый взгляд кажется уже не очень сложным делом. Высший закон нуждается в корректировке, но если при этом будет загублен принцип отказа от войны – основа послевоенного благополучия страны, будет плохо прежде всего для самой Японии. Кроме того, делая это при одновременном усилении конфронтации с ближайшими соседями, можно спровоцировать их на ответную реакцию. Да и дальние соседи в Восточной Азии не будут счастливы.

Курс на дальнейшее сближение с США еще более сомнителен. Особенно сейчас, когда имидж страны на очень низкой отметке, а Буша и его политику не любят во всем мире настолько, что снимают фильмы о его убийстве, а в Англии происходит все с точностью наоборот – стойкий пробушевский политик Тони Блэр уходит в отставку. Но дело не только в имидже. Национальные интересы двух стран, совпадая в главном, не совпадают в существенных деталях. В частности, в споре с Китаем и Южной Кореей по поводу островов Сэнкаку и Такэсима США не поддерживают своего союзника. Покрывает ли американский военный зонтик над Японией и эти территории? Не обязательно, как дают понять в Вашингтоне, где не очень любят таких вопросов!

Геополитически Вашингтону выгодно, если между Токио и Пекином нет теплых отношений. Но и острая конфронтация ему ни к чему. США не хотят быть вовлеченными в нее, когда нужно делать выбор «или – или». Отношения с Китаем для США стратегически намного важнее уже потому, что при нынешней политике Токио союз с Японией Вашингтон воспринимает как само собой разумеющийся, для чего не нужны особые усилия и тем более жертвы. В Токио не хотят понимать эту психологию и диалектику треугольника США–Япония–Китай.

Возможно, брак Японии с США не по любви, а по расчету, или просто другого выбора нет. Противоречия с Китаем – это не только и не столько проблема храма Ясукуни, а значительно глубже. Это противоречие когда-то единоличного лидера Азии с новым лидером, наращивающим изо дня в день свои экономические и военные мускулы. Метафорически это выглядит как цунами, которому можно противодействовать только сообща с единственно сопоставимой силой – США. Противоречия с Сеулом – не только острова Такэсима, это противоречия по Северной Корее, проблема антияпонских настроений, корнями уходящих в недалекое прошлое, сближение Китая с Южной Кореей. А с Россией – никакой надежды на решение территориального спора плюс рост силового элемента политики на почве нефтяного и газового богатства.

Поэтому, мол, сближение с США. Можно, конечно, и отойти от США, но тогда нужно самой стать ядерной державой. Но политически и, главное, экономически этот вариант нерационален. Для обеспечения собственной безопасности без американского зонтика Японии потребуется около 30 трлн. иен, или 260 млрд. долларов ежегодно. Это такая нагрузка на бюджет, которая может похоронить все жизненно важные реформы.

Кроме того, на психологию политиков и масс в Японии, как и везде, действует апокалиптическое мышление, распространенное после 11 сентября, войны в Ираке, взрыва терроризма, обострения отношений между христианством и исламом, бурные демонстрации на религиозной основе после инцидентов с карикатурами на Пророка и последними заявлениями Папы Римского и многое другое.

Китай, Южная Корея и Россия сделали Абэ премьером

Когда-то популярная неконфронтационная альтернатива – решать спорные вопросы с соседями через взаимоприемлемые компромиссы и постепенно, шаг за шагом двигаться к Восточноазиатскому сообществу – ныне не в моде. Соперник Абэ на выборах Танигаки первым пунктом записал, что не пойдет в храм Ясукуни, и набрал 104 голоса против 464 у Абэ.

Есть и проблема давления популизма в политике – ахиллесовой пяты демократии. Политика правящей партии, которая, определяет, кому поручить премьерское кресло, все больше выстраивается так, чтобы победить на очередных выборах. Вот и в определении будущего премьера каждый из кандидатов, оставшихся и выбывших, рассматривался в первую очередь под углом зрения предстоящих выборов в верхнюю палату парламента. Абэ с его радикальными высказываниями импонирует избирателю больше, как в свое время Коидзуми.

Что касается внутренних реформ, то здесь решительные меры помогают сломить сопротивление старой косной Японии. Но во внешней политике радикализм – рискованное занятие. Нужна ювелирная и взвешенная дипломатия, нельзя идти к цели напролом. Кроме того, нужна многосторонняя дипломатия, баланс между основными центрами силы. Последним японским премьером, восприимчивым к такой политике, был недавно скончавшийся Рютаро Хасимото. Застолбив курс на усиление японо-американского договора на встрече с Биллом Клинтом в 1996 году, он на следующий год провозгласил программу «евро-азиатской политики» – выход на стратегические отношения с Европой и решение спорных проблем с Россией и Китаем.

Идея Абэ о четырехугольнике «Япония–США–Индия–Австралия» в противовес треугольнику «Россия–Китай–Южная Корея» не тянет на этот уровень. И вообще, прежде чем ее провозглашать, стоило бы спросить политиков в Дели, пойдут ли они на блокирование с США и Японией в противовес Китаю и России, да еще на основе «общности системы ценностей», то есть идеологии.

В международных отношениях идеология уже давно ни при чем. Действует принцип «каждый за себя», а треугольники, четырехугольники и прочая геометрия – это объединения по принципу совпадения практических интересов, которые теперь концентрируются вокруг конкретных вещей типа нефти, газа, сколько можно купить и продать и сколько денег у страны в кошелке. По этим показателям упомянутая «тройка» выглядит совсем неплохо. По запасам валюты и золота Китай уже обошел Японию и теперь на первом месте с 950 млрд. долларов, у России только за прошлый год этот запас увеличился почти на 100 млрд. долларов.

И все же, если приход к власти Абэ расценить как победу правоконсервативного курса в политике Японии, самое время самокритично признать, что власти в Пекине, Сеуле и Москве ничего не сделали, чтобы предотвратить это, а вольно или невольно этому содействовали. Китайцам, в частности, не стоило бросаться камнями в японские посольства и консульства, пугая японского обывателя. Позиция Китая по храму Ясукуни, справедливая по существу, по форме является ультимативной, что ущемляет национальное достоинство. Путин говорит о важности отношений, а сам по территориальному спору пошел на попятную, то ли передумал, то ли использует старый прием – «берите два, а то и этого не получите». Российская политическая элита, вообще, в сторону Токио не смотрит, все больше в сторону Поднебесной.

Никуда не денешься, с Китаем сближаться нужно, но создавая одновременно противовесы. Как в считалке «четыре пишем, два в уме». Нужно держать в уме – у Китая свои интересы, которые не всегда совпадают с нашими. Иначе можно попасть в заложники невыгодной для себя стратегии. Например, Японию в качестве наблюдателя в Шанхайскую организацию сотрудничества не пускает Китай. Но нам-то ни к чему реанимировать отношения эпохи «Сталин и Мао слушают нас┘», когда СССР с КНР были против США и Японии. Чем это кончилось, хорошо известно.

Путин все время говорит о «прагматизме», и даже записал это в коммюнике в Пекине в апреле этого года. Прагматизм хорош, если учитывает не только сиюминутные, но и долгосрочные перспективы. Вот китайцы очень умные прагматики. Как говорят здесь в Японии, Китай генетически склонен мыслить не на год и даже не на десять лет вперед, а на все пятьдесят.

Так вот, ни Китай, ни Россия, ни тем более Корея не имеют достаточных оснований считать, что в хороших отношениях заинтересована в первую очередь Япония. Хорошие отношения нужны всем и одинаково. Другая позиция – иллюзия, порождаемая такими преходящими факторами, как цены на нефть, газ, деньги в казне. А хорошие отношения – это результат постоянных усилий, не подверженных конъюнктуре, по всем направлениям и на всех уровнях, и в первую очередь на самом высоком, теперь уже с новым японским премьером Синдзо Абэ.

Токио