Наступает очередной передел мира

Как пишет 'Нью-Йорк таймс', 'Буш уверен, что его президентство - часть божественного замысла. Его уверенность в том, что он вершит волю Всевышнего, проявилась еще отчетливее после событий 11 сентября'.

Война в Ираке обещает стать рубежом новой эпохи. Классики марксизма сказали бы: "Наступает новый передел мира". Вспомним, что еще в начале прошлого века человечество жило в империях. Система "метрополия-колонии" доминировала. Отдельные независимые государства в конфликтных зонах и на периферии метрополий погоды не делали.

В конце XX века колоний практически не осталось. Как и империй. Остались США, Китай, бывшие метрополии (Великобритания, Франция, Россия, Турция, Япония etc.) и бывшие колонии или ставшие независимыми провинции. Кто-то из них вошел в "первую лигу" (Австралия, Канада). Страны ЮВА, Индия, республики бывшего СССР, Восточная Европа и Латинская Америка более или менее успешно интегрированы в мировую экономическую систему.

Сложнее с "черной Африкой", однако раздирающие ее кризисы пока что - ее проблема. Регион Ближнего и Среднего Востока, несмотря на доходы от экспорта энергоносителей, - также зона сплошного кризиса: в его экономике, экологии, демографии, религиозной и политической жизни сложно найти что-либо обнадеживающее. При этом регион агрессивно наступает на Европу и США, оказывая на страны "золотого миллиарда" активное разрушительное воздействие.

Не случайно непосредственно после событий 11 сентября прозвучала фраза, которую мало кто вспоминает, - о том, что "единственный ответ на терроризм такого масштаба - это колониализм". Для Запада на повестке дня сегодня стоит не только вопрос о контроле над нефтяными полями и стратегически важными транспортными трассами, но и проблема контроля за всем происходящим на территории стран, являющихся для него источником опасности.

То, что происходит вокруг Ирака, не разовое событие - это начало процесса. Международное сообщество в лице ведущих мировых игроков ревизует систему мироустройства, действовавшую после Второй мировой войны. США, во всяком случае, уверены в том, что она изжила себя и не соответствует ни балансу сил на международной арене, ни уровню новых угроз. Не исключено, что ООН доживает если не последние месяцы, то последние годы. Не пора ли задуматься о том, каким может быть мир "после ООН", если ее институты окончательно рухнут, начав "просматривать" механизмы взаимодействия основных потенциальных партнеров по "обустройству" этого нового мира?

При этом то, чего мы, как Россия, хотим, сильно отличается от того, что можем. Мы больше не "Третий Рим". Эта эстафета перешла к Америке - "Четвертому Риму" истории. Мы же являемся одним из слабых игроков на международной арене, где-то на грани между второй и третьей лигой, с сохраняющимся потенциалом прохода в первую. У нас могут быть большие амбиции, но никто особо не верит, что мы можем их реализовать.

В схожем положении находился когда-то Китай, однако, не отступая с достигнутых позиций, он добился многого за несколько последних десятилетий практикой последовательного закрепления маленьких шагов. Сегодня, выйдя на определенные экономические показатели, Китай может многое себе позволить.

Если говорить о стратегии, нам необходимо одновременно сохранять отношения с США, Европой и странами Ближнего Востока, ориентируясь исключительно на собственные национальные интересы. Эксклюзивный альянс в иракском кризисе России с Францией и Германией по вопросам, выходящим за рамки тактических, - вообще восприятие любого альянса, как нечто заданное и постоянное, - вечная трагедия отечественной политики. Исторический опыт подсказывает: мы готовы быть союзником кому угодно и им зачастую искренне являемся, однако у нас постоянных союзников не было и нет ни в европейской "Антанте", ни в арабском мире. Слишком похоже на то, что франко-германские мирные инициативы призваны решить не столько вопрос мирного будущего Ирака, сколько обеспечить европейский "мандат" в новой системе.

Останемся "в рамках" и не будем называть ее колониальной, но не слишком понятно, чем европейская оккупация лучше американской. У США хотя бы есть возможность сослаться на положительный опыт управления Германией и Японией. В любом случае то, что Россия начала демонстрировать спокойный прагматизм и перестала хаотично метаться по политическому полю от бесконечной любви к бесконечному конфликту, привело к тому, что ее стали замечать и мнение ее учитывать.

Для Америки главный вопрос стратегии не в том, воевать с Ираком или нет, а в том, что будет после Ирака. Равно и для нас гораздо важнее судьбы Саддама Хусейна вектор движения американской политики: будет ли это Иран и как следствие, Россию ожидает дестабилизация всего Прикаспия и Центральной Азии или Саудовская Аравия и реальная борьба с реальным исламистским терроризмом? Для России актуально, не окажутся ли после войны натренированные в значительной степени нами сотрудники спецслужб и элитных частей армии Саддама Хусейна на нашем же Северном Кавказе.

Жизненно важна проблема распространения в ближайшем будущем оружия массового поражения около наших границ. Прогнозы говорят о том, что оно будет распространяться, причем будут преодолены все ограничения, ибо сегодня мир понимает, что, помимо нефти и прочих "малозначимых" факторов, именно наличие в арсеналах Пакистана реальной, а не виртуальной, как в Ираке, ядерной бомбы - гарантия безопасности Исламабада. Гарантия, которой у Багдада нет. При этом в отличие от США, для которых применение ОМП на собственной территории - теоретическая угроза извне, для нас это опасность реальная, находящаяся на пороге собственного дома.

Сама глобальность планов США по переустройству Ближнего Востока предопределяет целесообразность в конкретных случаях, в том числе в Ираке, работы через партнеров, пусть "младших", "субподрядчиков", которые в состоянии как-то разбираться не только с нефтью, но и с гражданским управлением. В числе их могла бы найти свое место Россия, которая в состоянии поддерживать связь с американцами, имея при этом нормальные отношения с местным населением. Ключевую роль в этом могут сыграть российские компании, которые успели завязать прагматичные и не очень оцененные пока прессой и политиками деловые отношения с западными нефтяными компаниями. Если это будет западная "нефтянка" с российскими "субподрядчиками", мы можем выиграть и политически и экономически. Хорошо это или плохо с точки зрения исторических отношений с сегодняшним режимом Ирака, но это огромный шанс и для России, и для гражданского населения Ирака.

Что ослабляет возможность реализации этого шанса? Отсутствие консолидированной российской команды, "кризисного комитета", действующего в режиме "группы быстрого реагирования". Команды межведомственной, включающей представителей президентской администрации, дипломатов, силовиков, представителей ведущих государственных и частных компаний, экспертов-профессионалов, которые могли бы отслеживать события в ежедневном режиме, переходя от политики реагирования к политике на опережение.

Не исключено, что Россия сможет не только выйти из иракского кризиса и последующих потрясений без потерь, но и получить какие-то материальные дивиденды. Но если они в конечном счете осядут на Западе - это достаточно бессмысленное с точки зрения российских национальных интересов действие. Если останутся в России, но будут бездарно растрачены во имя популистских программ, попросту "проедены" - не менее прискорбное.

Сами по себе усилия государственного аппарата и российской элиты по получению преимуществ на международной арене, даже самые успешные, не принесут результатов до той поры, пока не возникнет и не заработает механизм реинвестирования экспортно-сырьевых доходов в будущее страны, ее систему образования, науку, экологию. Комплексный же подход к проблемам страны и обеспечению ее будущего мы пока что не демонстрировали никогда. Ни в советские времена, ни после. Может быть, в Ираке это удастся.