Артем Рондарев
16:34 17.02.2014
Еще немного о защите детей от вредного влияния
«Я ничего плохого не хочу сказать о книге Мейлера. Может быть, несмотря на грязную внешность, содержание её чище, чем можно предположить, — я её не читал. Но любование собственными язвами и манерное объяснение своей развинченности чужими страданиями давно уже стали шаблоном изысканной обывательщины. Так объясняют, например, гримасы новейшего искусства. По правде сказать, надоела эта ребяческая болтовня взрослых людей, принимающих разные позы перед историческим зеркалом».
По моим представлениям, писать, что нечто надоело трам-там-там, может только человек, для которого предмет его неприязни составляет повседневность. У которого уродства, им клеймимые, всегда перед глазами, так, что от них спасу нет. Ну или по крайней мере в досягаемости руки: типа телевизор включи, и сразу все будет.
А тут СССР, 1968 год. В лучшем случае раз в год сюда приходит какая-нибудь одна книжка какого-нибудь одного Мейлера.
Это, причем, как правило не двуличие и не пропаганда: люди очень часто действительно так чувствуют. Раз в год читают книжку Мейлера и понимают, что уже целых двадцать книжек за двадцать лет прочитали, а там сплошь развинченность и обывательщина. Надоело! Долой современное искусство, от него спасу нет. - Когда вы в последний раз видели современное искусство? – Когда? Тебе сказать, когда? Да все время вижу! Да вот ща… вот тут, в газете ру месяц назад писали, что какой-то художник намалевал опять что-то в нюерке на стенке. Надоело! Сколько можно поганить наш нюерк! – кричит человек из подмосковного пригорода.
На примере того же Лифшица очень хорошо видно, что происходит такая реакция ровно тогда, когда человек отъединен от процесса, который описывает, и питается по его поводу по большей части слухами. Слухи же – это, по сути, питательный бульон всякой идеологии: они проходят дистилляцию сообразно со вкусом и представлениями о мире обывателя, который на этом пути выкидывает из факта все то, что кажется ему непонятным (а непонятным ему кажется там почти все) и заменяет это подручными бытовыми объяснениями. Опять современные художники на стенке член нарисовали? А это потому что они с жиру бесятся. Кто же еще станет рисовать это на стенке? Вот ты, Михалыч, станешь? Ну, положим, ты-то, Михалыч, и станешь, и еще как станешь, но это же совсем другое дело, Михалыч!
Нетрудно заметить, что гнев человека, отъединенного от процесса, чаще всего вызывают деяния, которые в любом другом контексте будут штукой вполне обычной и даже естественной; но здесь они переводятся в разряд экзотики и начинают простому человеку «надоедать». Наше (и далеко не только наше) гомофобное общество на зоне занимается самым что ни на есть гомосексуализмом, но это же совсем другое дело! А вот эти – они ни маму, ни родину не знают и долбятся противоестественно! Надоели! Каждый день видим мы это безобразие!
Понятно, что мысль банальная: борьбу за мораль в мире и искусстве обеспечивает топливом невежество. Но совсем не потому, что просвещение это синоним разврата, отнюдь. А только по той причине, что лишь невежественный человек способен легко и изящно те же факты, которые происходят с ним в повседневной жизни постоянно, в ином контексте считать сущностно другими фактами и обрушиваться на них со всем азартом уверенного в своей правоте – в своей исконной правоте – человека. Именно отсюда, а не от какого-то особенного лицемерия – вытекает тот известный парадокс, что за нравственность очень часто ратуют посетители борделей, и иногда прямо из борделя. Они не врут, они искренне уверены, что их посещение борделя – это совсем другое дело, потому что они любят Родину, Маму, ненавидят либералов, а жене изменяют только тогда, когда у той критические дни, что их полностью извиняет.
Чуть более образованный человек научается сравнивать и сопоставлять. Образованный человек понимает – даже если не помнит или не знает – известную мысль Аристотеля о том, что различать возможно только соотнесенные вещи, то есть те, между которыми установлено сходство. Делать различие между космосом и стаканом молока будет только идиот. Гордиться тем, что он сделал такое различие, - будет только идиот безнадежный.
Однако высший пилотаж идиотизма состоит в том, чтобы взять две соотнесенные вещи, одну из них повесить на стенку в красном углу, а другую вынести на улицу и топтать там ногами с криком «надоело»! Смотреть конкурсы красоты и запрещать порнографию. Любить голых баб Сальвадора Дали и требовать оградить детей от скульптуры Давида. Читать сводки происшествий и полагать, что жестокие компьютерное игры делают из людей монстров и манкуртов. Требовать квот для женщин при приеме на работу и считать сексизмом половые предпочтения в объявлениях о вакансиях. И так далее. На такое способен не просто идиот – но только идиот, напрочь отрезанный ото всех средств, из которых можно получить знания.
А задают перспективу такого поведения очень часто люди хорошие и замечательные, обладающие рефлексией, но тоже отъединенные от непосредственного знания, типа Лифшица (который, кстати, в финале текста предлагает открыть все запасники с «Кандинскими-Малевичами», чтобы пролетариат сам убедился, какое это дерьмо и что парторг был, как всегда, прав. Потому что умный человек).
Мнение авторов может не совпадать с позицией редакции «Независимой газеты»;
Комментировать
комментарии(1)
0
Разумеется, выделять различия можно только после того, как установлено сходство. Поэтому, в частности, нетрудно увидеть сходство между неумеренным потреблением интернета и наркотиками, а вследствие этого - "полагать, что жестокие компьютернЫе игры делают из людей монстров и манкуртов". Да, при определённых условиях - делают. Автор просто ломится в открытую дверь, по сути дела, утверждая, что на основании одной и той же информации можно делать как правильные, так и неправильные выводы. Полная тавтология.
Комментировать