Колумб и Замоскворечье

Николай Борисов. Повседневная жизнь средневековой Руси накануне конца света: Россия в 1492 году от Рождества Христова, или в 7000 году от Сотворения мира. - М.: Молодая гвардия, 2004, 530 с. (Живая история: Повседневная жизнь человечества).

Нужно не только поблагодарить Николая Борисова за хорошую, познавательную и увлекательную книгу, но и порадоваться за него. Ибо что, кроме радости, может доставить автору оптимальное соблюдение точной меры научного и художественного в научно-популярном тексте? Деньги и слава в таких случаях обычно имеют меньшее значение, чем душевное удовлетворение. Всякий, написавший хотя бы одну книгу, это знает.

Тенденция к такой оптимальной пропорции отмечалась в предыдущей книге Борисова о той же эпохе, "Иван III" в серии ЖЗЛ. Законы серии "Повседневная жизнь человечества", видимо, дают авторам больше свободы. Попытка прокатиться в прошлое на машине времени тем труднее, чем дальше дорога. Отечественная история бедна источниками и в XV веке. В Западной Европе в это время уже почти свирепствовало Возрождение, уже были писатели и их книги уже печатали на новоизобретенной машине Гутенберга, а в России только переписывали летописи с ошибками, и летописи к тому же в деревянной стране регулярно горели. И все же путешествие получилось и оказалось весьма увлекательным и, как кажется, достоверным.

Знаковое время книги оказалось весьма оригинальным. Не привязанным к выдающимся биографиям, событиям, явлениям, но к чисто формальному метрологическому заблуждению, обычному концу света. В истории человечества этих концов света было уже очень много. Чему способствовали и перманентная череда бедствий народных, и вечно популярная книга "Откровение святого Иоанна", и проповеди безумцев, и, наконец, завораживающая магия круглых чисел. Постоянное, щекочущее нервы эсхатологическое ожидание - вообще странное и неотъемлемое свойство человеческого разума. Такое же, как оптимизм. На досуге можно поразмышлять о бренности сущего и о том, что скоро всему конец. А так вообще работать надо.

Все мы помним конец света 2000 года. Пугающие голливудские фильмы, опасение глобального компьютерного сбоя, стихийные бедствия. И ничего не случилось. Казалось бы, у россиян в XV веке и знаний было меньше, и жилось труднее, и религиозность сильнее. А потому в конец света, намеченный на 1492 год (7000 год от Сотворения мира по принятому византийскому летоисчислению) должны были верить безоговорочно, раздавать состояния, не рожать детей, впадать в отчаяние. Ничего подобного. Летописи говорят о том, что и в этот год закладывали храмы и дворцы, обносили Новгород новой крепостной стеной. Не говоря уже о простом народе, продолжавшем свои простые дела. Сетуя на извечный русский фатализм, один духовный писатель жаловался, что на одном конце села наступит конец света, а на другом будут продолжать петь и плясать.

Однако чаще всего было не до плясок, и трудности повседневной жизни тогда во многом определили трудности повседневной жизни сейчас. Великий князь Иван III жестоко ломал удельные традиции и насаждал абсолютизм, присоединил Тверскую, Новгородскую, Вятскую землю, приглашал итальянцев строить храмы и крепости, обменивался посольствами с германским императором, но не имел еще сил одолеть Великую степь и продвинуть южную границу дальше Оки. А урожайность хлеба в пресловутом нашем Нечерноземье при качестве тогдашних семян и орудий труда очень мала, лето короткое, зима длинная. Борисов приводит удачную цитату из Ключевского. "Ни один народ в Европе не способен к такому напряжению труда на короткое время, какое может развить великоросс; но нигде в Европе, кажется, не найдем такой непривычки к ровному, умеренному и размеренному, постоянному труду, как в той же Великороссии". А ведь национальный характер складывается веками. И мы долго обречены пожинать плоды того, что посеяно пятьсот лет назад.

Самой неожиданной и эмоциональной главой книги стала глава "Летописец". Борисов описывает типичных представителей общества времен Ивана III на примере самого государя, воеводы Данилы Холмского, безвестных воинов, крестьян, иноков. А в качестве типичного историка берет┘ самого себя и сочиняет своего рода катехизис, профессиональный устав, декларацию того, как в наше время стать историком, зачем это нужно, чем надо пожертвовать и какой такой странной сторицей воздастся тому, кто всерьез посвятит себя этой скромной и не особенно доходной музе Клио.

У него, например, есть возможность мысленно съездить в 1492 год. И предложить любопытному читателю интересные картины о том, как в то далекое лето жгли в Новгороде еретиков-жидовствующих, как в Москве сгорело Замоскворечье, как приезжало посольство императора Максимилиана, как в том году Колумб открыл Америку и никто этого не понял. А в России никто даже не узнал. До Америки ли, когда неурожай, мор, пожар и конец света в придачу┘