Женщина и Наполеон

Жермена де Сталь. Десять лет в изгнании / Пер. с фр. В.Мильчиной.- М.: ОГИ, 2003, 532 с.

Французская писательница Жермена де Сталь (1766-1817) - одна из тех немногих женщин в истории человечества, чей ум составлял равно ее счастье и ее несчастье. От своей Коринны, главной героини одноименного романа, она отличалась разве что некрасивостью лица. Зато острота мысли и изящество речи, которое отмечали все без исключения современники г-жи де Сталь, и впрямь несли на себе печать того гения, которым наделяет своих героев только пылкое воображение романистов.

В "Коринне", и поныне самом известном ее сочинении, в полной мере сказался недюжинный литературный дар де Сталь. В автобиографических записках "Десять лет в изгнании", оборванных на половине фразы и опубликованных спустя четыре года после смерти де Сталь, отражена ее незаурядная политическая проницательность. Эта книга, если угодно, даже не мемуарного, а философского свойства: предчувствия деспотии, которые у нее были в самом начале наполеоновской эпохи и которые она и не думала таить ни от себя, ни от общества, не замедлили обернуться действительностью, всю жестокость которой она описала на примере собственной жизни.

Записки поделены на две части. Первая часть охватывает период с 1800 по 1804 г. Это первые годы знакомства де Сталь с Наполеоном, зарождение и созревание взаимного чувства ненависти, наконец, первые месяцы изгнания. Вторая часть описывает бегство писательницы из Швейцарии в Англию. По деспотической прихоти Наполеона, не желавшего допустить въезд г-жи де Сталь на острова, кратчайшая дорога туда пролегала через Австрию, Россию и Швецию. Так что именно Наполеону, самовластно перекраивавшему географию мира, обязаны мы этим великолепным образчиком просветительского "философического" путешествия, в которое пустилась и которое с таким талантом описала г-жа де Сталь. Недаром отрывок из путешествия де Сталь по России был переведен на русский и напечатан в Советском Союзе - Россия выведена в нем страной варварски многообещающей.

Первая, основная, часть записок переводу и печатанию не подлежала. Опять же по идеологическим соображениям. В ней г-жа де Сталь обрушивается на тиранический режим Наполеона с такой же беспощадностью, с какой Наполеон обрушил на ее голову те самые десять лет гонений. М-м де Сталь не жалеет красноречия, чтобы живописать его извращенную волю к власти: "Он [Бонапарт - Н.О.] терпеть не может ничьего первенства ни в каком роде, идет ли речь о мужчинах или женщинах. Он желает повелевать нацией анонимов; толпа, обязанная маршировать под его знаменами, повиноваться его приказаниям и жить и умирать в безвестности, должна оставаться безымянной; запоминания достойны лишь те буквы, из которых составлено его имя. Он желает командовать муравейником, включающим в себя тех, кого прозвали немцами, итальянцами, французами и кого отныне надо именовать не иначе как подданными Бонапарта; человеком или даже чем-то большим, нежели человек, он почитает лишь самого себя". Кретины, за которыми Сталь наблюдала во время одной из своих поездок по швейцарским Альпам, в ее глазах больше похожи на людей, чем первый человек Европы.

Трудно заподозрить м-м де Сталь в личной пристрастности: писательница, не умевшая держать язык за зубами, а перо в столе, славилась своей прямотой и принципиальностью. Нет повода упрекнуть ее и в том, что объективность она подчинила красотам стиля. Она не жалуется и не глумится. Она ведет с Наполеоном войну за свободу слова - тогда, на заре журналистики, эта миссия не казалась банальностью. Как в старые добрые времена просветительских салонов, она полагается на главное свое оружие - на остроумие. Однако политика - не салон. На сей раз ее остроумие сыграло с ней злую шутку: Наполеон, нечуткий к искусству светской любезности, принял писательницу всерьез. Если другой тиран говорил, что при его режиме жить стало веселее, то Наполеон был чужд веселости любого рода, тем более жанру политической карикатуры.

Как уже говорилось, полный перевод записок Жермены де Сталь в России никогда не публиковался: надо полагать, по причине бросающихся в глаза аналогий с советской историей. Этот же перевод не просто полный, но к тому же и очень добротный. В.Мильчина соблюла изящество слога г-жи де Сталь, не впадая в манерность. К тому же снабдила текст полнокровным комментарием - он занимает в книге ровно столько же места, сколько и сами записки. Что в данном случае совершенно уместно. На то и была Жермена де Сталь умнейшей женщиной Парижа, чтобы за ее словами стояло больше, чем сказано.