Татьяна Калужских Арон Залкинд. Педология: утопия и реальность. - М.: Аграф, 2000, 464.
Человек поставит себе целью овладеть собственными чувствами, поднять инстинкты на вершину сознательности, сделать их прозрачными, протянуть провода воли в подспудное и подпольное и тем самым поднять себя на новую ступень - создать более высокий общественно-биологический тип, если угодно - сверхчеловека.
Лев Троцкий
КНИГА Арона Залкинда выпущена издательством "Аграф" в ничтожном количестве двух тысяч экземпляров. Она ждала этого с того самого момента, когда педология, буйным цветом расцветавшая в Советской России 20-х гг., была уничтожена в 1936-м одним выстрелом - постановлением ЦК ВКП(б) "О педологических извращениях в системе Наркомпроса". Это вам не кибернетика, не квантовая физика и не социология. Те воскресли, когда потребовались государству. Педология оказалась не нужна и сошла на нет вместе со своим создателем Ароном Залкиндом и рядовыми психологами и педагогами. Теперь лишь специалисты знают, что в начале прошлого века Россия считалась лучшей экспериментальной площадкой для осуществления педагогических и психоаналитических проектов, что на большевистскую власть с надеждой и восторгом смотрели и Фрейд, и Дьюи.
Каждый тип культуры, как известно, стремится создать нового человека. Но только в XX веке для этого появились невиданные технические возможности. Через несколько лет после взятия власти наиболее дальновидные большевики поняли, что человек как он есть непригоден для вхождения в социализм. Труд не станет его потребностью, если в обществе исчезнет конкуренция. Но назад пути нет: за что тогда боролись в 1917-м? Остается переделать человека. Его пересоздание и положит начало новому Октябрю. В области психологии эту мысль настойчиво разрабатывал ученик Бехтерева Арон Залкинд, а вслед за ним целая группа врачей и психологов. Правда, лишь до тех пор, пока имелись могущественные покровители в сфере педагогических новаций - Луначарский, Крупская, Троцкий.
Ход размышлений автора таков. Если даже собаки Павлова оказались настолько изменчивы, что их желудки приучаются вырабатывать сок лишь после сигнала, то степень "биопластичности" человека должна быть неизмеримо большей. Особенно в переломные эпохи, когда область искусственного, приобретенного, "общественных рефлексов" как бы затопляет сферу древних безусловных рефлексов. Первая работа, "Основные вопросы педологии", помещенная в книге, является серией статей, обосновывающих этот тезис. Ссылаясь на множество авторитетов советской и зарубежной психологии, автор внушает читателю мысль: "человек должен быть преодолен". Это преодоление возможно благодаря тому, что кора головного мозга есть источник формирования человеческой речи, а потому - изменчивости. У Залкинда кора превращается в главный канал социализации, а значит, и в оплот социализма в нашей голове. Общественным развитием можно управлять, дело лишь в правильном воздействии на кору. Октябрьская революция уже привела в движение массы, уничтожила старые рефлексы человека и воспитала новые. Педология - это управляемая антропологическая революция, воспитание нужных "общественных рефлексов". Залкинд хочет, чтобы человек стал рационален, избавился от своего темного, бессознательного, классового прошлого. Хотя Иосиф Виссарионович и разогнал педологические кафедры (а они были при всех пединститутах!), мечта педологов все же карикатурно сбылась в тридцатые годы. Люди, клеймившие "врагов народа" и писавшие анонимки на соседей, действительно были свободны от жалости, милосердия, любви.
Вторая часть книги состоит из работ о половом воспитании переходного возраста. Если Фрейд видел причины неврозов в природе человека, то Залкинд полагает, что комплексы имеют социальные причины. Например, сексуальные извращения в среде подростков суть результаты неправильной воспитательной работы. Средство преодоления - сублимация в единственной форме социалистического строительства. Помещение детей в социалистический лагерь - "монастырь" с предельно аскетическими условиями существования, тотальным контролем - высвободит и переключит либидо в здоровое русло. Детский пионерлагерь или трудкоммуна - это "маленькая психбольница", Советская Россия - большая, где у большинства пациентов "благоприятный прогноз".
Третья часть книги - работа "Умственный труд" - во многом перекликается с "поэзией рабочего удара" Гастева. Но если тот разрабатывал трудовую культуру рабочего, то Залкинд сосредоточился на культуре "мозговиков". Это нечто вроде развернутого пособия по эксплуатации мозга человека-машины. Книга не пригодилась, поскольку Сталин предпочитал выкачивать идеи из технической интеллигенции, помещая ее в "шарашки".
И все же дело Залкинда не пропало, оно получило свои карикатурные продолжения. Трудотерапия заняла прочное место в советском государстве: детские летние трудовые лагеря, исправительно-трудовые лагеря, ЛТП. Самым массовым и длительным психоаналитическим сеансом в истории, а может быть, даже адекватнейшей формой сублимации отживших классовых рефлексов станет, конечно, ГУЛАГ. И даже обитатели андроповских спецпсихбольниц не должны забывать Арона Залкинда.
Дарья Гармоненко