Хижина дяди Вани

Одна из известнейших работ И.П. Аргунова – 'Портрет неизвестной в русском костюме'. 1784, ГТГ.

23.9–6.11. Выставка «Семья крепостных художников Аргуновых. Государственная Третьяковская галерея.

═

В то время как здание Третьяковки на Крымском Валу оккупировали две громкие премьеры сентября – сводный смотр работ Энди Уорхола и ретроспектива советского поп-арта, в Лаврушинском переулке галерея открывает масштабную выставку весьма консервативного на первый взгляд толка. 130 работ, сделанных крепостными художниками Аргуновыми, очень любопытны и сами по себе – как-никак заря российской светской живописи. С другой стороны, интересно и поглядеть на то, какие плоды приносили соцзаказ и личная, в буквальном смысле понимаемая несвобода художника в XVIII веке.

Все началось, как водится, с хозяина. Граф Борис Петрович Шереметев – ближайший сподвижник Петра, первым в России удостоенный фельдмаршальского звания и графского титула, первым же начал являться при дворе в немецком платье и дом свой обставил на западный манер, увешав его картинами, привезенными из европейского турне в составе Великого посольства. Сын его, Петр Борисович, тоже, разумеется, граф и тоже фельдмаршал, дело это продолжил. Получив в приданое от жены, урожденной княжны Черкасской, двести тысяч душ крепостных, он завел у себя дома живой фотоаппарат, средство для фиксации моментов и лиц, а именно – собственного художника. Крепостной Иван Аргунов прошел обучение у немца Ганса Гроота, трудившегося при дворе императрицы Елизаветы, начал писать картины примерно в 1750-х годах, но художественная манера его осталась трогательно эклектичной: иконопись, парсуны, западноевропейская живопись смешаны в невообразимых пропорциях и сочетаниях, отчего портреты Аргунова получаются чарующе неловкими. Прекрасно выписанное лицо, с любовью прорисованный костюм – и неживые, как птичьи лапки, кисти рук, которые Аргунов безнадежно пытается спрятать под складками ткани.

Впрочем, времени на живопись у него было не так уж и много – Аргунов совмещал в себе должности домашнего живописца, рисовавшего домочадцев, друзей и родственников графа, хозяйственника и управителя графского Миллионного дома в Петербурге, разъезжал по художественным аукционам, скупая для Шереметева картины, при этом успевал еще обучать в своей мастерской трех «спавших с голоса» певцов придворной певческой капеллы Лосенко, Головачевского и Саблукова, ставших потом преподавателями Академии художеств. Дело его продолжили сыновья. Старший, Павел, стал архитектором, строил Останкинский театр-дворец, средний, Николай, стал живописцем, рисовал по преимуществу актрис шереметевского крепостного театра, в их числе и Прасковью Ковалеву-Жемчугову, будущую графиню Шереметеву, Яков ушел в книжную графику и иллюстрировал массовые издания Бантыша-Каменского.