Квартирник двадцать лет спустя

Гитара на расстоянии вытянутой руки вызывает такой энтузиазм, какого не почувствуешь ни в одном большом зале.
Фото Артема Чернова (НГ-фото)

Баловство детей цветов

═

В восьмидесятые годы двадцатого века по прокуренным кухням бренчали на гитарах пареньки, превратившиеся теперь в мэтров и монстров рок-н-ролла – «Аквариум», «Кино», «Зоопарк», «ДДТ», «Алиса». Рок-критик Сергей Гурьев вспоминает:

– Во-первых, многие просто на это жили. Приезжали из провинции и давали у друзей концерт, за право послушать который пришедшие платили рубля по два-три.

Во-вторых, по сравнению с настоящими хард-роковыми группами вроде «Пепла» или «Россиян» электрические составы у Гребенщикова, Майка или Цоя считались очень доморощенными, в классической рок-тусовке это воспринималось как интеллигентский прикол и заумное маргинальное развлечение. Не рок-музыка, а баловство для детей, которое если и слушать, то как раз на квартирниках.

═

Почта джунглей

═

Западное влияние налицо. Раньше информацию о квартирниках передавала «почта джунглей». Теперь на это есть интернет, где пруд пруди объявлений о будущих концертах и целых концептуальных квартирных фестивалях, например, в «Живом Журнале» (http://www.livejournal.com/users/varya_titova) можно узнать о фестивале «Маяковский». Я нашла свой концерт через сайт «Квартирник» (http://kvartirnik.fastbb.ru). Все – чин чином: расписание, стоимость билетов, сбор гостей на одной из центральных станций метро в шесть часов вечера.

Вахтер в подъезде с сомнением покосился на кучку людей приличного вида, столпившихся у лифта. «Вы в музей?» – с классическим выговором старого московского интеллигента, упирая на «э оборотное», поинтересовался он. Вообще-то я шла на концерт давно любимой мною группы «Разные люди», но решила смолчать.

═

Горка с хрусталем

═

Дверь оказалась незапертой, внутри слышался приглушенный гул разговоров. Взгляд уперся в горку с хрусталем, хозяйка Катя, невысокая спокойная красивая девушка в замечательной красной кофте с вышивкой, скомандовала: «Разувайтесь, обувь – на балкон». В руках у хозяйки была коробка с прорезью из-под бумажных салфеток, куда вновь пришедшие опускали красные купюры, кто-то забрал у меня куртку и отнес ее в чистенькую спальню, заваленную сумками и верхней одеждой.

В представительной гостиной с коврами, бронзовыми лампами и портретами по стенам сидели десятка два человек и болтали о своем. Три стула у фальшкамина были заняты акустическими гитарами, слегка попахивало носками, от варившегося на кухне в большой алюминиевой кастрюле глинтвейна тянуло кислым вином, а коллега по журналистскому цеху Лала утянула меня на лестничную клетку рассказывать о том, как все начиналось.

Лала с Катей поехали в Питер к знакомым музыкантам, где встретили Светлану Сурганову, незадолго до этого расставшуюся с «Ночными снайперами», и по-дружески предложили ей отыграть квартирник в Москве, чтобы поддержать хорошего человека.

И завертелось. С тех пор в Катиной квартире отыграло множество известных и не очень групп, причем без особого ущерба для помещения – ну, разбили раз пару бокалов, и все...

═

В ларек по-рок-н-ролльному

═

Концерт начался незаметно. Гостиная была забита под завязку. Прихожая – тоже. Начав было считать пришедших и дойдя до пятидесяти, я махнула на арифметику рукой. Атмосфера ощутимо теплела. Среди общего хора кружек с чаем начинали выделяться чистые голоса пивных бутылок. Веселый пузатый бородач Костя, вот уже лет двадцать как свой человек в рок-тусовке и практикующий психиатр по совместительству, задумчиво смотрел на свои ноги, обутые в полосатые женские тапочки: «Ну, что ж, пойду в ларек по-рок-н-ролльному, ботинки мои незнамо где».

Я стояла за плотной стеной мужских спин, энергично шевеливших лопатками, и смотрела на музыкантов. Грустный, тонкий в кости Саша Чернецкий в красной майке, закрыв глаза, тихо пел, опершись поясницей на спинку повернутого к стене стула, в мое левое ухо вливались разговоры: «Елки-палки, две лучшие гитары России – на расстоянии вытянутой руки». Две лучшие гитары – поседевший Андрей «Худой» Васильев, игравший когда-то в «ДДТ», и известный еще по работе с Майком Науменко жизнерадостный Наиль Кадыров с черной как смоль шевелюрой отрешенно подыгрывали Чернецкому, не глядя на публику.

Тоненькая девочка держит на вытянутой руке включенный сотовый телефон, некто всклокоченный и в темных очках, по виду – непризнанный поэт, порхает пальцами по грифу воображаемой гитары, женщина с прозрачными серыми глазами, полускрытыми пушистыми ресницами, гладит плечо мужа, обнявшего ее колено, паренек в майке «Разные люди», не отрываясь, смотрит на импровизированную сцену. За окном начинает понемногу смеркаться, портвейн ходит по кругу, блюдце с нарезанным лимоном плывет над головами под смешки: «Передайте в президиум».

Время от времени кто-то из несчастного племени курильщиков осторожно пробирается к входной двери, чтобы подымить на балконе с видом на старую Москву. Ноги в носках мерзнут на грязном кафельном полу, зажигалка одна на всех, нить общей беседы окончательно сплелась в узловатый клубок. «Жаль, «Легенда» не пришел – Валя Котов, химик. Когда к нему приходят будущие аспиранты, он дает им любой предмет, ну, линейку, деревянную хотя бы, и говорит, мол, синтезируй из нее спирт, а потом сам выпей. Так их проверяет».

═

Разные люди

═

Концерт в разгаре. На шее Чернецкого взбухают вены, но глаза по-прежнему закрыты, голос срывается, стайка юнцов в косухах, что сидят в первых рядах, во всю глотку подпевают. Хрупкая девушка Алена – администратор группы, сложив руки поверх заметно округлившегося животика, негромко, но внятно замечает им: «Молодые люди, может, вы уж тогда попоете?» Юнцы смущенно умолкают.

После концерта я мечусь от одного слушателя к другому, пытаясь понять, что же это за люди пришли сюда, но с каждой новой беседой все становится еще более запутанным.

В возрастной группе до 35 лет вкусы слегка варьируются, но в общем и целом поражают изумительной слаженностью, как в хорошем салате. Наталья, 27 лет, менеджер. Ольга, 33, модельер. Миша, 20 лет, басист. Коала, 23 года, гитарист. Миша, 23 года, крупье. Дмитрий, 24, плиточник. Практически все по квартирникам ходят редко, хотя считают, что это самый правильный способ воспринимать живую музыку. На чей квартирник хотели бы сходить? – на Чижа (единогласно), на «Белую гвардию», Егора Летова, Жанну Агузарову и – ннну-у-у, пожалуй, – еще на Гребенщикова.

«Старики», по их рассказам, были завсегдатаями легендарных квартирников восьмидесятых и девяностых, помнят Гребенщикова во времена, когда тот эпатировал публику зеленой бородой. Сыплют именами тех, с кем пили и с кем дружили: Цой, Майк, Наумов, Башлачев – словно слушаешь краткий конспект «Энциклопедии российского рока». То и дело вспоминают знаменитые квартиры – в Питере на улице Композиторов, в Москве у Несмелова.

Как всегда спокойный и широко улыбающийся Наиль Кадыров сравнивает квартирники той и этой поры:

– Есть разница. Сейчас публика интеллигентная, относятся к нам как к артистам, а тогда, к примеру, никто не воспринимал Цоя как артиста: бегает пацан такой с гитарой... И, честно говоря, пили больше, пили по-черному – что было в ближайшем магазине...

А потом было второе отделение концерта – уже камерное. Собирали окурки и пустые бутылки в зеленые пластиковые пакеты. Искали, где чья обувь. Снова выдвинули на середину гостиной круглый стол и вернули на место обитые бархатом кресла с диваном. Катя обводит взглядом квартиру: «Ну вот, тетя ничего и не узнает».