Андрей Терехов. Послезавтра завершается общеполитическая дискуссия на сессии Генеральной Ассамблеи ООН. Министр иностранных дел России Сергей Лавров выступал в субботу. Основной темой его речи, обращенной к полупустому залу, стал кризис в Закавказье и его последствия для международного сообщества. Лавров развил инициативу президента Дмитрия Медведева по разработке договора о евроатлантической безопасности.
Глава МИД России Сергей Лавров в ходе 15-минутного выступления сосредоточился в основном на последствиях кризиса в Закавказье для международного сообщества. Он поделил развитие международных отношений на несколько этапов. Вехами в его хронологии стали 11 сентября 2001 года, когда против США была осуществлена самая масштабная террористическая акция, и ночь с 7 на 8 августа 2008-го, когда Грузия начала обстрел Цхинвала. В выступлениях дипломатов на трибуне ГА страны, против которых направлена критика, традиционно не называются. Однако Лавров сделал исключение для Грузии, представители которой в ходе его выступления все равно отсутствовали на своих местах.
Вторым важнейшим адресатом критики российского министра стали США. Хотя Лавров ни разу не упомянул слов «Вашингтон» или «США», было ясно, что именно Америку он винит в «кризисных явлениях, возникших в антитеррористической коалиции», создавшейся после 11 сентября. Первым болезненным ударом по международной сплоченности министр назвал войну в Ираке «под надуманным предлогом». «Инерция идеологии однополярного мира проявлялась и в других сферах международной жизни, включая односторонние шаги в области противоракетной обороны и милитаризации космоса, попытки уйти от паритета в рамках режимов контроля над вооружениями, расширение военно-политических блоков, политизацию вопросов доступа к энергоресурсам и их транзита», – перечислил Лавров известные камни преткновения в российско-американских отношениях. Из его слов следует, что Вашингтон способствовал формированию «комплекса вседозволенности, который вышел из-под всякого контроля в ночь на 8 августа».
Теперь, как утверждает Москва, мир снова изменился. Россия намерена надежно защитить «будущее народов Абхазии и Южной Осетии». Интересно, что Лавров не стал призывать другие страны следовать примеру РФ и Никарагуа, признавших независимость этих двух республик, хотя, впрочем, обращался он к полупустому залу. Реверансом в адрес Франции стало подтверждение обещания Москвы твердо следовать реализации Плана Медведева–Саркози.
Каким видит руководство России измененный мир после 8 августа? Москва, намереваясь отстаивать и развивать роль ООН в качестве основного международного форума для «открытых и честных» дебатов, тем не менее предлагает начать отношения в обширном регионе, включающем Европу и Америку, с чистого листа. А точнее, с нового Договора о евроатлантической безопасности, или «Хельсинки-2».
Этот документ, впервые упомянутый президентом Дмитрием Медведевым минувшим летом в Берлине, должен «создать надежную коллективную систему, которая обеспечит равную безопасность для всех государств, в юридически обязывающей форме зафиксирует основы взаимодействия между всеми его участниками в целях укрепления мира и обеспечения стабильности». В итоге Москва надеется, что все участники «Хельсинки-2» подтвердят приверженность основополагающим принципам международного права – неприменению силы, мирному урегулированию конфликтов, суверенитету, территориальной целостности и невмешательству во внутренние дела, недопустимости укрепления своей безопасности за счет ущемления безопасности других.
Наблюдатели отмечают, что с учетом нынешнего серьезного охлаждения отношений России и Запада из-за разногласий по кризису в Закавказье в краткосрочной перспективе формальная дискуссия по инициативе Медведева маловероятна. Переход к такому предметному диалогу, отвечающему на первый взгляд больше интересам Москвы, как отмечают западные эксперты, стал бы возможен лишь в случае уступок России по Абхазии и Южной Осетии. В частности, Вашингтон и Брюссель не устраивают перспективы бессрочного сохранения Москвой крупных воинских контингентов в закавказских республиках. Найти приемлемые развязки стороны попытаются на международных переговорах по стабильности в Закавказье, которые стартуют в октябре в Женеве.
В любом случае Россия не намерена упускать возможностей договариваться с Западом, будь то по Кавказу, евроатлантической безопасности в целом или по ее важному аспекту – ядерной программе Ирана. Ведь такое публичное взаимодействие с Западом – это аргумент в пользу того, что Россия не находится в международной изоляции и, более того, с ней считаются.
Так, в конце минувшей недели СБ ООН одобрил российский проект резолюции по Ирану – случай беспрецедентный. В нем подтверждены все прежние решения ООН и МАГАТЭ с призывом к Ирану их выполнять. Речь прежде всего идет о приостановлении Тегераном ядерной деятельности с целью международной проверки целей его ядерной программы. «Принятие российского предложения подчеркивает сохранение механизма «шестерки» (пять постоянных членов СБ ООН + ФРГ) для продолжения ее работы в русле имеющихся договоренностей», – отмечается в комментарии МИД России. Звучит, как если бы Москва поставила Западу ультиматум – поддержка нашего проекта резолюции либо развал «шестерки». Однако скорее сейчас это демонстрация готовности России и Запада работать друг с другом, когда речь заходит об общих интересах, отставляя в сторону разногласия. Уже привычный отказ президента Ирана Махмуда Ахмадинежада подчиниться резолюции СБ ООН и для Москвы, и тем более для ее западных партнеров сейчас вряд ли имеет значение.
