Андрей Терехов.
– Господин Новак, на каком основании вы требуете суда над Алматовым?
═
– Мой предшественник на посту спецдокладчика ООН по пыткам посещал Узбекистан в 2003 году. При подготовке доклада он обнаружил, что в то время, когда Алматов уже был главой МВД, пытки в стране осуществлялись систематически. Кроме того, я получил много претензий относительно Андижана. Когда жители этого города бежали в Киргизию, я направил срочное послание в Бишкек, потребовав не высылать беженцев обратно в Узбекистан ввиду большой вероятности применения к ним пыток. Я также просил Ташкент расследовать события в Андижане.
═
– Вы призвали немецкие власти начать судопроизводство против Алматова. Как отреагировали в Германии на ваше требование?
═
– Как только я узнал, что Алматов находится в больнице в Ганновере, я срочно направил запрос немецким властям. Я обратил их внимание на то, что ФРГ необходимо выполнять обязательства в соответствии с Конвенцией ООН против пыток, в том числе следовать принципу универсальной юрисдикции. Германия является стороной конвенции и обязана арестовывать и предавать суду тех, кто подозревается в подобных действиях независимо от того, где они совершались. То есть немцы должны рассмотреть обвинения и в случае их обоснованности арестовать Алматова, а затем либо экстрадировать его, либо судить в Германии. Пока я не получил ответа от немецких властей. В то же время Алматов мог уже покинуть Германию.
═
– Куда, на ваш взгляд, министр мог отправиться?
═
– Возможно, он вернулся в Узбекистан.
═
– По вашим данным, сколько людей погибло в результате событий в Андижане? Какое наказание может ожидать Алматова и где он будет его отбывать?
═
– Власти Узбекистана дают относительно небольшие цифры. Human Rights Watch и другие неправительственные организации, а также сами жертвы говорят, что погибло несколько сотен людей. Я обращался к Ташкенту с просьбой провести независимое расследование, но меня так и не пригласили. Отмечу, что основные обвинения по Андижану сводятся не к пыткам, но к внесудебным расправам. Люди погибли, придя на демонстрацию. Таким образом, это уже область ответственности специального докладчика ООН по внесудебным расправам.
Если Алматов предстанет перед судом и будет приговорен, к нему будет применяться немецкое законодательство. Согласно принципу универсальной юрисдикции, к лицу применяется закон той страны, где его судят. Если же Алматова экстрадируют в другую страну, которая пожелает судить его, тогда преследовать его будут уже по законам этой страны. Многое зависит от того, что установит суд, в каких конкретных преступлениях он признает виновным министра. Существуют формы негуманного обращения, которые влекут за собой несуровое наказание. Но иногда человеку причиняется серьезный физический вред, который может даже привести к его гибели. Речь в случае Алматова могла бы идти от 1 года до 15 лет тюрьмы. В любом случае в Германии высшая мера, как и пожизненное заключение, ему не грозит. Такая уж в этой стране гуманная судебная система.
═
– Вы упоминали, что Алматов может быть экстрадирован в страну, которая выразит желание привлечь его к суду. Какие здесь могут быть варианты?
═
– Повторю механизм принципа универсальной юрисдикции: вначале страна, где находится лицо, против которого выдвигаются обвинения – а Алматов по крайней мере был в Германии, – начинает расследование. При наличии достаточных оснований власти арестовывают подозреваемого. Затем выясняется, нет ли иной страны, юрисдикция которой имела бы приоритетное отношение к данному делу. В соответствии с международным правом приоритет отдается территориальной юрисдикции. Поскольку Алматов обвиняется прежде всего в пытках граждан Узбекистана, эта страна, казалось бы, подходит больше всего. Однако в нынешних обстоятельствах шансы на то, что узбекский суд предъявит обвинения и осудит министра внутренних дел, невелики. Таким образом, вариант с Узбекистаном маловероятен. Возможно, что от Алматова пострадали граждане других стран, например России или Киргизии. Тогда эти страны могут быть заинтересованы в экстрадиции Алматова к себе.
