Евгений Григорьев. – Господин Ламбсдорф, в ближайшие дни в Берлине появится правительство большой коалиции ХДС/ХСС-СДПГ, а Ангела Меркель станет федеральным канцлером. По вашему мнению, какую политику будет проводить новый кабинет в отношении России?
– Коренных внешнеполитических изменений не произойдет. Да и необходимости в них нет. Но некоторые коррективы неизбежны. Например, ясно, что с госпожой Меркель не будет тех эмоциональных отношений, которые сложились между Шрёдером и Путиным.
Я имею в виду акценты атмосферного ряда. Немыслимо представить себе объятия между Путиным и Меркель. Думаю, что она не станет объявлять дело ЮКОСа юридически безупречным, во всеуслышание называть Путина «абсолютным демократом» или считать войну в Чечне внутренним делом, которое не касается мировой общественности. Это изменится. По крайней мере я надеюсь, что если зайдет речь, то она отметит, что дело ЮКОСа, как это установил Совет Европы, не было безупречным, а в связи с Чечней, что этот конфликт касается не только России, а имеет международные последствия.
Могут возникнуть также вопросы, насколько правильно принятое большой коалицией определение стратегического партнерства между Германией и Россией, если иметь в виду авторитарные тенденции в России.
Новое правительство наверняка уделит больше внимания отношениям с Польшей. В частности, не следует вести переговоры с Москвой через голову Польши.
– Говорят, госпожа Меркель не только владеет русским, но и испытывает личный интерес к России.
– Да, конечно. Все мы испытываем интерес к России. Мой род 600 лет жил в России. Представитель одной из его ветвей Владимир Ламбсдорф был членом Государственного совета и изображен на знаменитой картине Репина. У нас есть эмоциональная склонность к России, чувство связи с Россией. Мы хотим иметь в лице России соседа, с которым могли бы общаться на базе общих ценностей, и очень надеемся в этой связи, что в российском развитии не произойдет отката назад от демократии.
– Но ведь как раз вы, господин Ламбсдорф, будучи федеральным министром экономики, активно участвовали в развитии отношений между нашими странами, когда не могло быть и речи об общих ценностях.
– Мы имели тогда деловые отношения с Советским Союзом. Ибо если бы торговали и сотрудничали только со странами, которые разделяют наши ценности, то оказались бы в изоляции и не могли так жить. Во-вторых, в ситуации того времени экономическая политика была вспомогательным средством новой восточной политики и международной разрядки.
– Как вы оцениваете сотрудничество между нашими странами в энергетической сфере?
– Нам необходимы отношения в сфере энергоносителей с таким важным их поставщиком, как Россия. Однако с заключением недавнего соглашения о балтийском газопроводе верхний предел, на мой взгляд, достигнут. Мы не можем себе позволить еще большую зависимость от одного поставщика энергоресурсов для нашей экономики.
В будущем не следовало бы согласовывать пути транспортировки без учета интересов Польши и стран Балтии. Но то, что было недавно определено в соглашении о намерениях, должно быть реализовано. Не сомневаюсь, что новое федеральное правительство будет выполнять достигнутую международную договоренность. Мы останемся верными закону и договорам.
– Если обратиться к Германии, какие ожидания вы связываете с новой правящей коалицией?
– Я не сторонник большой коалиции. У нас однажды уже была такая коалиция, и это был не слишком вдохновляющий опыт. Но в данном случае это результат вотума избирателей 18 сентября, который не оставил другой реализуемой альтернативы. И теперь большая коалиция должна позаботиться о решении проблем Германии.
– Как вы полагаете, это ей удастся?
– Результаты коалиционных переговоров в этом не убеждают. Все вопросы обговорены недостаточно, некоторые неправильно, а некоторые вообще не затрагивались. Боюсь, что необходимость компромисса между обоими партнерами была столь велика, что мы не увидим никаких действенных мер. Но это не удивительно. Если обе партии тридцать лет подряд боролись друг с другом, как они могли за одну ночь прийти к общему знаменателю? Для немецкой экономики, рынка труда, безработных и срочно необходимого содействия экономическому росту это плохой результат. Я даю этой коалиции два года жизни.
– Ну а как вам видится дальнейшее развитие российско-германских отношений? Это взгляд оптимиста или пессимиста?
– Я полагаю, что наши отношения могут развиваться позитивно. Конечно, это зависит от Кремля, от того, как будет развиваться российская экономика, российская политика. Но я всегда был и остаюсь оптимистом. К этому обязывает приверженность рыночной экономике.
Из досье «НГ»
Отто Ламбсдорф родился в 1926 году в Аахене. Происходит из старинной графской семьи прибалтийских немцев. В 1944 году был призван в вермахт и участвовал в войне, получив тяжелое ранение. После недолгого английского плена закончил гимназию и продолжил учебу в университетах Бонна и Кельна. Получил юридическое образование. Был адвокатом, членом правлений страховых обществ. Политической деятельностью занялся в 1951 году, вступив в Свободную демократическую партию (СвДП). В дальнейшем был председателем этой партии либералов, депутатом бундестага, а в 1977–1984 годах министром экономики сначала в кабинете канцлера Шмидта, а затем Коля. В недавние годы был уполномоченным правительства Шрёдера по решению проблемы компенсаций бывшим иностранным узникам концлагерей и угнанным на принудительные работы. В настоящее время – почетный председатель СвДП.
