Артем Мальгин Визит Владимира Путина в Польшу вряд ли сможет кардинально улучшить отношения между Варшавой и Москвой. Однако активизировать некоторые позитивные тенденции можно и тем более важно в преддверии грядущих политических изменений в Польше. В этом году там состоятся президентские и парламентские выборы. Вряд ли левые сохранят за собой Сейм. Уже сейчас внутриполитическую ситуацию для президента Александра Квасьневского не назовешь легкой. Одним из серьезнейших ударов по имиджу левых и лично президента стало парламентское расследование, связанное с якобы имевшимся намерением продать крупнейшие объекты польской нефтегазовой промышленности – компании «Орлен» и «Гданьскую рафинерию» российскому бизнесу. Расследование инициировали правые. Левые ответили контрскандалом о нарушениях при приватизации крупнейшей государственной страховой компании. Крайне неприятным моментом для левых стала и отставка Йозефа Олексы, маршала Сейма, уличенного в сокрытии факта сотрудничества со службами безопасности ПНР. Левые парировали этот удар, проведя на освободившийся пост Влодзимежа Чимошевича, бывшего министра иностранных дел и будущего кандидата в президенты. Очевидно, что уже за полгода до выборов накал борьбы предельно высок.
В нынешней ситуации любые неосторожные действия российской стороны в отношении действующего руководства Польши играют на руку его противникам. Последнее вряд ли в интересах Москвы – польские правые, без должных противовесов, будут для России сложным партнером.
Для выстраивания адекватных отношений с Польшей важно понимать характер ее внутриполитического процесса, где по-прежнему живучи многие старые фобии, где огромную роль играют политическая рефлексия и политическая публицистика.
Россия крайне популярна в Польше. И позитивно, и негативно. Там очень пристально следят за всем, что происходит в России, и крайне негативно относятся ко всему тому, что кажется отступлением от демократии. Многое рассматривается через призму «исторического опыта».
Позитивная популярность России выражается в повышении интереса к русскому языку и культуре. Не менее важна экономическая привлекательность России для Польши – это огромный рынок пищевых и потребительских товаров. Казалось, что к концу 2004 года Польша выйдет на докризисный объем торговли с Россией – не получилось. Страна вступила в ЕС. С одной стороны, это объективно усилило западный вектор ее внешней торговли, а с другой, на пути польской сельскохозяйственной и пищевой продукции встали российские ограничения. Суть их состоит в обоюдной неготовности наших стран работать по правилам, принятым во внешней торговле ЕС. Нормализация торговых отношений это то, чего реально ждет польский бизнес от Путина. К сожалению, структура наших экономических связей примитивна – это исключительно торговля. Доля инвестиционной составляющей и совместных проектов ничтожна мала. Еще более примитивно эта торговля выглядит с российской стороны – мы обеспечиваем более 70% польского импорта минеральной продукции прежде всего за счет поставок нефти и газа.
Сейчас проблема энергетической зависимости от России приобретает нездоровый характер. Польша, конечно, зависима от российских энергопоставок, но и Россия не менее зависима от польского потребителя и транзита. Это аксиома современной экономики. Поиск альтернатив аксиоме ведет к утопическим проектам замещения российских углеводородов – поставками из региона Каспия или даже Ливии.
Для внешней политики Польши характерна многовекторность и зачастую сопутствующая ей противоречивость устремлений и действий. С одной стороны, Польша искренне стремилась в ЕС, однако без промедления оказала поддержку США в Ираке. При этом решение о направлении воинского контингента принял фактически единолично Квасьневский, который считается гораздо большим европеистом, нежели его политические противники. В результате Варшава ощущает себя в состоянии испорченных отношений с Парижем и Берлином. С Германией они улучшаются быстрее благодаря значительному объему экономических связей.
Как ни парадоксально, географически близкая Польша для российских политиков и экспертов – терра инкогнита. Они, как правило, забывали, что европейская политика делается и в Варшаве тоже. Однако об этом приходится время от времени вспоминать. Первый раз, когда Польша вступила в НАТО, второй – когда в ЕС, а третий, когда Квасьневский оказался в Киеве в качестве посредника. Последнее в России особенно заметили. Хотя роль Польши в украинских событиях более чем завышена в России. В результате Варшаву осудили, потом сами же поддержали Ющенко и... опять забыли про Польшу.
Москве требуется системный подход в работе с Варшавой. Тем более что одним из важнейших направлений внешней политики Польши в последние годы становится ее восточное измерение. «Восточная политика» Варшаве представляется как лидерство Польши в общих усилиях ЕС по отношению к России, Украине, Белоруссии. Польское внешнеполитическое сообщество не без основания полагает, что обладает необходимыми экспертными знаниями и опытом для реализации этого лидерства. До настоящего времени эти идеи не находили горячей поддержки в ЕС. Возможно, там боятся, что неосторожные действия поляков могут испортить отношения Брюсселя и Москвы. Но ситуация меняется, европейская концепция «нового соседства» дает Польше дополнительные механизмы взаимодействия с европейскими странами бывшего СССР. В Варшаве также понемногу присматриваются к Берлину – а не войти ли в тандем с немцами, уже апробированными проводниками политики Евросоюза в отношении постсоветских государств. С тем чтобы логика восточной политики Брюсселя и Варшавы не развивалась однобоко, России было бы разумно предложить свои варианты взаимодействия. Интересной выглядит идея субрегионального механизма, объединяющего Россию, Украину, Белоруссию и Польшу, – некоего «нового Вышеграда».
