Наталья Меликова
Помощник президента разъяснил, почему отложен саммит.
Фото Александра Шалгина (НГ-фото)
– Сергей Владимирович, вы не раз говорили, что к ноябрьскому саммиту в Нидерландах может быть завершена работа над соглашениями по так называемым четырем пространствам в сфере экономики, внутренней и внешней безопасности, культуры. В какой степени готовности они сейчас находятся?
═
– Вы нигде не найдете прямой договоренности о том, что именно к саммиту в Гааге должна быть завершена работа по формированию «четырех пространств».
Жесткого тайминга мы себе не задавали. Все понимали, что смена команды в Брюсселе, безусловно, осложнит процесс принятия решений.
Если бы сейчас не происходила передача эстафеты от одной команды к другой, то мы, конечно, продвинулись бы дальше. Но это не означает, что прошедшие после московского саммита шесть месяцев прошли впустую. По каждому из «пространств» появились российский и европейский проекты текстов. Было проведено несколько раундов консультаций, в ходе которых наши позиции сблизились. Полностью готово так называемое гуманитарное пространство. Оно оказалось наименее конфликтным. Близка к завершению работа по «экономическому пространству». Наиболее сложным оказалось «пространство внутренней безопасности». Здесь много вопросов, связанных с защитой границ, реадмиссией, визовыми процедурами, борьбой с наркотрафиком. К тому же в этом пространстве пересекаются интересы многих ведомств России и ЕС, что объективно затрудняет поиск компромиссов.
═
– Известно, что объединенная Европа отводит нам то же место, что и остальным странам в рамках концепции «Широкая Европа – новые соседи». Предложение о переносе саммита – это демарш России в отношении Евросоюза, не желающего предоставлять нам статус «привилегированного партнера»?
═
– Во-первых, мы не ставим вопрос о получении такого статуса. Хотя, впрочем, окончательная договоренность по четырем пространствам и соответственно «дорожным картам» де-факто отводит России совершенно особое место среди всех соседей ЕС. У нас иной, отличный от всех других, формат отношений с 25 членами Европейского союза. Во-вторых, перенос саммита произошел не по политической, а по формально-протокольной причине. Нам хотелось бы познакомиться и начать практическую работу с новой командой господина Баррозу, которая к прежней дате, 11 ноября, еще не была утверждена.
═
– После майского саммита Россия–ЕС в Москве в нашей стране произошло много событий, вызвавших в том числе и негативную реакцию Евросоюза. Например, жесткой критике подверглась политическая реформа. В Европе предложения российского руководства восприняли как отступление от демократии.
═
– Есть позиция официальная, есть позиция парламента, есть позиция прессы. Их надо различать. Политической реформе также были даны разные оценки. В критике представителей некоторых стран – членов Евросоюза было много абсурдного, поспешного, сиюминутного и конъюнктурного. Это довольно часто случается, когда люди пытаются судить с ходу, не разобравшись в мотивах, причинах и целях предпринимаемых шагов. Когда же мы начинаем объяснять европейским партнерам смысл наших действий, скепсиса остается гораздо меньше. Многие из критиков, например, не знали, что предлагаемая политическая реформа не выходит за рамки Конституции, которую в свое время на Западе горячо одобряли.
Хочу подчеркнуть: если мы хотим, чтобы наши планы и намерения понимали максимально адекватно, а необоснованной критики в наш адрес не звучало, нам нужно лучше артикулировать собственные позиции и собственные реформы как внутри страны, так и за рубежом. Пока это является нашим распространенным недостатком.
═
– Вы заговорили об освещении происходящего в нашей стране. Хочу отвлечься от темы и задать вам, человеку, прежде отвечавшему за освещение чеченских событий, следующий вопрос. Когда произошел теракт в Беслане, были ли оправданны замалчивание реального числа заложников, запрет на интервью с их родственниками, а также многие другие ограничения, наложенные на работавших там журналистов?
═
– Мы все-таки вернемся к нашей теме, а по этому вопросу я отвечу очень коротко: при освещении событий в Беслане были сделаны многочисленные просчеты и ошибки, что только усугубило ситуацию.
═
– Когда террористы захватили школу в Беслане, Евросоюз в лице министра иностранных дел Нидерландов Бернарда Бота потребовал от России объяснений. Как вы можете прокомментировать такую позицию объединенной Европы?
═
– Хочу отметить, что со стороны многих стран – членов ЕС мы получили горячую поддержку. Эмоциональный всплеск в Европе был очень сильным. Но была, как вы правильно отметили, и другая реакция. Потом последовали извинения, объяснения, что нас-де не так поняли. Пускай все остается на совести тех, кто формулировал такого рода запросы.
═
– В Гааге мы должны были уже во второй раз встретиться с представителями Евросоюза в расширенном составе с участием новой «десятки». Насколько изменилось отношение ЕС к России после вступления туда новых членов, подавляющее число которых представляет посткоммунистические страны?
═
– Действительно, часть политического спектра новых членов Европейского союза весьма негативно настроена по отношению к России. Некоторые парламентарии из посткоммунистических государств привнесли, скажем, в Европарламент дух конфронтации и нетерпимости в отношении нашей страны. Пока туда не пришли люди со своими историческими обидами, комплексами и атавистическими представлениями по поводу России, такой атмосферы не было. В ЕС появились те, кто хочет вернуть Европу на несколько десятилетий назад. Они перескочили из коммунистического вчера в рафинированное демократическое сегодня, не обладая при этом школой политической корректности и толерантности.
Я столкнулся с подобными проявлениями нетерпимости, выступая недавно перед депутатами Европарламента. У нас получился полуторачасовой «мускулистый» разговор. Некоторые парламентарии восприняли трагедию в Беслане по-человечески нечестно и попытались использовать эти события, чтобы разогреть в стенах Европарламента русофобию. Особенно старались хорошо нам известные еще со времен СССР представители прибалтийских государств и бывшие представители социалистического лагеря. В ходе своего выступления я обратил внимание на один любопытный момент: даже если закрыть глаза и не видеть, кто задает вопрос, то по его стилистике, политической терминологии и подтексту можно понять, исходит ли этот вопрос от депутата, представляющего страну – старожила ЕС, или депутата из страны-новичка.
═
– Получается, что после расширения ЕС России стало работать с единой Европой намного сложнее┘
═
– Пока я бы так не сказал. Европарламент – это очень важный институт ЕС, и значение его растет. Это мы видим в том числе по неудачной первой попытке Жозе Баррозу утвердить состав своего кабинета. В Европарламенте много трезвомыслящих людей. Но сейчас появилась и миноритарная группа, о которой я говорил. Она достаточно активно и целеустремленно пытается осложнить диалог России с Евросоюзом. Надеюсь, что им это не удастся.
Но надо иметь в виду, что и в отношениях с Европарламентом, и в отношениях с Еврокомиссией нового состава могут появиться новые осложняющие моменты. В составе этих органов будут люди, являющиеся носителями иной политической культуры, заложники взглядов, замешенных на достаточно примитивной русофобии. Я уже не раз говорил моим западным партнерам: не упустите момент, когда инициатива по формулированию тех или иных позиций по отношению к России попадет в руки этих радикалов. И со мной, надо отметить, соглашались и послы, и европарламентарии из стран-старожилов. Они также обеспокоены этими явлениями.
═
– Удовлетворены ли вы тем, как Евросоюз защищает права русскоязычного населения в Прибалтике?
═
– Разумеется, нет. Это один из вопросов, на который мы будем постоянно обращать внимание Европейского союза. Ситуация осталась на той же самой точке замерзания, на которой она была 27 апреля, когда было принято совместное «Заявление о расширении ЕС и отношениях России и ЕС». В документе говорится: в обеспечении прав человека и нацменьшинств не должно быть двойных стандартов. Там не упомянуты Латвия и Эстония, но всем понятно, что речь идет именно об этих двух государствах, где ситуация с соблюдением прав человека обстоит далеко не самым лучшим образом. После подписания совместного заявления обеспечение прав нацменьшинств стало обязательством Евросоюза.
Сейчас более 700 тыс. человек лишены элементарных прав человека, они – «неграждане». Наша позиция очень простая: мы не просим для русскоязычных меньшинств никаких сверхправ. Эти люди должны интегрироваться в общество, что предполагает знание языка и уважение закона. Но они должны обладать теми же стандартными правами, которыми пользуются все граждане стран Европейского союза. Однако за эти полгода не было сделано ничего, что могло развеять наши озабоченности. Более того, уже после вступления в Европейский союз парламент Латвии в демонстративной форме отказался ратифицировать Конвенцию Совета Европы о правах национальных меньшинств.
═
– Можем ли мы как-то воздействовать на Евросоюз, с тем чтобы заставить выполнить взятые на себя обязательства?
═
– Конечно. Мы ведем эту работу и на двустороннем уровне, и с ЕС в целом. Важнейший аргумент – это подпись Брюсселя под тезисом, исключающим существование на территории Евросоюза людей разного сорта. В противном случае утверждения о том, что Европа – это единое пространство демократии и правопорядка, оказываются пустопорожними разговорами.
═
– Европейский союз готов и дальше инвестировать в экономику Калининградской области. Готова ли Россия включить зеленый свет иностранцам, желающим вложить деньги в российский эксклав?
═
– «Угрозы» массированных инвестиций в экономику региона, к сожалению, нет. Я бы с удовольствием поддержал стремление ЕС увеличить свои инвестиции. В какой-то степени мы сами виноваты в том, что так происходит. Неудобно уже говорить, но прошло четыре года, как начали обсуждать новый законопроект «О свободной экономической зоне». А воз и ныне там. Постоянные разговоры и ожидание, что будет некий новый нормативный порядок регулирования иностранных инвестиций и налогообложения в область, отпугивают инвесторов. До тех пор пока не будет четко определена правовая база для инвестиций, пока мы не ответим сами для себя на вопрос, какой статус мы подразумеваем под «свободной экономической зоной», мы не вправе рассчитывать на серьезные инвестиции.
═
– Мой последний вопрос касается наших ближайших соседей. Если прозападные силы придут к власти на Украине, будет ли это означать немедленное вступление этого государства в Евросоюз?
═
– Это право народа и правительства любого суверенного государства определять круг общения, союзов или международных организаций, в которых они хотят принимать участие. Это первое. Второе – сейчас ближайшими кандидатами на вступление в Евросоюз являются Болгария, Румыния и Хорватия. Только начинаются переговоры с Турцией, которые не будут легкими. Другие потенциальные кандидаты пока не названы вообще. Процедура вступления в ЕС для каких бы то ни было иных государств не определена. Поэтому, думаю, сейчас ваш вопрос не стоит в практической плоскости.
Дарья Гармоненко