Алексей Богатуров Принято думать, что Вашингтон придает значение отношениям с Пекином оттого, что опасается его растущей военной мощи. Много было сказано и о стратегической важности отношений США с Индией. Объяснения и в этом случае чаще всего были военно-политическими: Индия – нелегальная ядерная держава и ее возможный конфликт со второй такой же нелегально завладевшей атомной бомбой державой, Пакистаном, способен взорвать глобальную ядерную стабильность. Вариации на американо-китайскую и американо-индийскую темы обильно пропитаны рассуждениями о противоречиях между США и КНР из-за Тайваня или о разногласиях между США и Индией по поводу поддержки, которую Вашингтон оказывает Пакистану. При этом уже лет пятьдесят считается «хорошим аналитическим тоном» припомнить китайско-индийские противоречия из-за границ в Гималаях и проблему Тибета. Послушать – и в самом деле можно подумать, что между США и двумя азиатскими гигантами лежит пропасть, которую те стараются замостить, да не могут. Волей-неволей ощутишь соблазн поверить байке об «оси Москва–Пекин–Дели» как инструменте сдерживания американских амбиций.
Не все, однако, так просто. Средство умерить напор потерявшей чувство реального администрации Буша, конечно, нужно, но российско-китайско-индийская ось тем средством вряд ли станет. Отношения с Китаем и Индией для России чрезвычайно важны – прежде всего с точки зрения обеспечения безопасности ее «газонефтяного сердца», которое все больше смещается за Урал. Вот только и Индия и Китай играют с США (и Россией) совсем не в ту игру, которую любят красочно расписывать некоторые коллеги, вслед за Бжезинским взирающие на мир через призму геополитических теорий начала прошлого века. Геополитика, конечно, сто лет назад многое объяснила. Но к середине первого десятилетия XXI века можно бы и заметить: помимо геополитики и куда больше, чем она, миром правит геоэкономика – а она преподносит сюрпризы, о которых авторы классической геополитики просто понятия не имели.
Геоэкономика захватила власть в международных отношениях рука об руку с экономической глобализацией, которая как ни плоха, а не выдумка. И к одной культурной и политико-силовой экспансии Запада не сводима. В ее основе – сверхмощные экономические тяготения, определяемые всеобщим стремлением к выгоде. Русские, евреи, американцы и китайцы – все хотят богатства и власти, которую можно им купить, не рискуя так позорно и неумело, как сегодня Вашингтон – в Ираке.
В США полным-полно противников глобализации и почти кандидат в президенты от Демократической партии Джон Кэрри до последнего времени был среди них одним из самых ярых. Против глобализации – поддерживающие Кэрри профсоюзы и широкий слой работающих американцев, не самых зажиточных и квалифицированных, конечно. Настроения против глобализации широко представлены в американских СМИ: каждый вечер на телеканале Си-эн-эн выходит передача, посвященная проблеме утечки рабочих мест из США за рубеж. Она насквозь пропитана неприятием глобализации, поскольку именно глобализация вызывает «бегство» рабочих мест из США в более дешевые развивающиеся страны.
Шесть месяцев в США продолжается экономический рост, но число рабочих мест в экономике растет крайне медленно. Отчего – спрашивают раздраженные американцы? Оттого, отвечают им, что американский бизнес переносит все новые и новые предприятия и целые подотрасли промышленности за рубеж, прежде всего в Индию и Китай – страны, где цена рабочей силы по американским меркам остается почти смешной. Американские «левые» либералы, выступая с патриотических позиций, регулярно требуют защитить работающего американца и применить санкции против американских компаний, которые, экономя на затратах, не хотят открывать новые производства внутри США. Послушать – так существует целый «транснациональный заговор» между американскими, китайскими и индийскими производителями. Выгода – сила страшная. Американские корпорации прекрасно понимают, что Америке нужны рабочие места. Но они еще лучше знают: издержки производства в КНР и Индии несопоставимо ниже.
Вот и получается, что политики делают «сильные» заявления, которые могут сигналить о серьезных разногласиях между Вашингтоном, Пекином и Дели. А бизнесмены тем временем молча, но день и ночь крепят невидимую экономическую сцепку высокотехнологичного постиндустриального комплекта национального хозяйства США с экономическими организмами Индии и Китая, научившихся за последние десятилетия выступать полноценными, хотя и ведомыми, партнерами США в вопросах глобальной кооперации производства и разделения труда.
Можно грезить и даже вслух рассуждать о союзе России с КНР и Индией – иногда полезно, например, чтобы подразнить американцев. Но еще полезно думать о том, насколько серьезно Дели и Пекин к такому союзу относятся и/или при каких критических условиях они могут к нему серьезно отнестись. Уж очень очевидно, что Китаю и Индии страшно выгодно участие в транснациональном кооперационно-экономическом комплексе, который стал вырисовываться «поверх» и «вопреки» всем описанным контурам зон региональных интеграционных тяготений.
Чем опасней американцы – неумеренными политическими аппетитами республиканцев и их помешательством на синдроме силы или необоримой пока что силой экономического соблазна, способностью переманивать на свою сторону всех реальных или потенциальных партнеров, которых Россия по разным причинам не заинтересована делить с Соединенными Штатами?
