Александр Куранов
Один из антигероев сребреницкой трагедии экс-генерал Радислав Крстич входит в зал заседаний Гаагского трибунала, чтобы услышать вердикт: 46 лет тюремного заключения.
МУЖЕСТВЕННОЕ лицо повидавшего жизнь человека, несмотря на костыли - одна нога потеряна в боях, благородная осанка, неторопливая и негромкая речь. Чисто внешне 53-летний Радислав Крстич не может не вызывать определенных симпатий. На миг даже захотелось ему посочувствовать, когда неуловимо дрогнули и еще более обострились черты его лица - в тот момент, когда судья Международного трибунала в Гааге объявил Крстичу приговор: 46 лет тюремного заключения.
Мимолетная приязнь к этому человеку разом пропадает, когда узнаешь, кто он такой и за какие деяния здесь оказался. Экс-генерал армии боснийских сербов командовал именно теми ее подразделениями, которые в течение многих месяцев осаждали город Сребреницу, населенный преимущественно боснийскими мусульманами. А после того как сломленные голодом и обстрелами защитники города сдались на милость победителей, "милость" оказалась страшной: от восьми до десяти тысяч попавших в плен к сербам мусульманских мужчин и подростков были убиты, причем зачастую после изуверских пыток или четвертования тел заживо.
В Гааге Крстич отрицал свою личную вину за это преступление, свалив всю ответственность на двух былых руководителей - тогдашнего лидера боснийских сербов Радована Караджича и генерала Ратко Младича, под началом которого сербы вели сражения с боснийскими мусульманами и хорватами. Четырехлетняя гражданская война между соседними и некогда братскими нациями была остановлена лишь после вмешательства НАТО и подписания известных дейтонских соглашений в конце 1995 года.
Осада Сребреницы и последующее массовое убийство мужской части ее населения считаются самым жестоким военным преступлением в Европе со времен Второй мировой войны, фактически открытым актом геноцида крупнейшего масштаба. Причем главные его виновники до сих пор остаются на свободе. Радован Караджич проживает в одном из маленьких селений в сербской части Боснии и Герцеговины, ведет весьма замкнутый образ жизни, свой дом покидает нечасто и всегда в сопровождении крупного отряда до зубов вооруженной охраны. В годы войны и сразу после нее именно через Караджича шли главные потоки нелегальной торговли оружием, нефтью, спиртным, поэтому сейчас ему есть на что содержать своих головорезов. Предполагается, что находящиеся в этом районе французские подразделения международных сил не задерживают экс-президента боснийских сербов из опасения понести серьезный урон в схватке с его охраной. Несколько раз за последние годы в прессе появлялись сообщения о подготовке специальных десантных отрядов для поимки Караджича. Тем не менее объявленный Гаагским трибуналом по военным преступлениям в бывшей Югославии преступником номер два (после Слободана Милошевича), Караджич пока продолжает оставаться на свободе. Правда, после того как месяц назад был препровожден в Гаагу Милошевич, а руководство боснийской Республики Сербской заявило о своем желании сотрудничать с Гаагским трибуналом, жизненное пространство вокруг Караджича начинает походить на бальзаковскую шагреневую кожу.
Неясными продолжают оставаться мотивы, по которым до сих пор ускользает из рук международной Фемиды Ратко Младич. В югославской прессе не раз появлялись сообщения о том, что он проживает на окраине Белграда и частенько выезжает за пределы своей виллы, например чтобы поболеть на стадионе за любимый футбольный клуб. В последние годы правления Милошевича, говорят, Младич больше опасался не международного суда, а домашнего самосуда, поскольку многие из тех влиятельных сербов, которые слишком многое знали о деяниях Милошевича, при весьма загадочных обстоятельствах расстались с жизнью.
Что сейчас мешает властям Сербии арестовать экс-генерала, сказать трудно. Может быть, череда арестов более мелких военных преступников, прокатившаяся по республике в последние недели, приведет в конце концов и к такой "акуле", как Младич. Хотя он, в отличие от хорватского генерала Рахима Адеми, добровольно и в сопровождении супруги явившегося на днях прямиком в Гаагу, может и оказать сопротивление при попытке ареста. Возможно, как и в случае с Милошевичем, сербские власти надеются что-нибудь выторговать у западных политиков за выдачу Младича.
В последние месяцы стали широко известны и новые подробности о событиях шестилетней давности в самой Сребренице. Документальный фильм британских журналистов, показанный две недели назад по белградскому телевидению, буквально потряс сербскую общественность. Многие зрители звонили потом в студию и в редакции газет, пытаясь убедить, наверное, скорее себя, чем других, в том, что такого просто не может быть, что "сербы не звери, они не способны на подобные деяния". Но снятые кадры и рассказы уцелевших участников тех событий зафиксировали геноцид в Сребренице во всей его жуткой очевидности. А также преступное равнодушие тех, кто по долгу своей деятельности мог и должен был уберечь горожан-мусульман от безумств победителей. Имеются в виду военнослужащие международного контингента UNPROFOR, находившиеся в то время в Сребренице и его окрестностях. Автору этих строк довелось недавно увидеть упомянутый британский фильм в Праге во время кинофестиваля документалистов Европы. Побывали в чешской столице и некоторые из героев этой потрясающей сознание ленты.
Сначала глухо, а потом все настойчивее информация о трагических событиях в Сребренице стала доходить до мировой общественности в течение 1992 года. Этот город отряды боснийских сербов в ходе наступления на районы проживания мусульман впервые окружили и подвергли обстрелам в марте того года, а окончательно заблокировали спустя месяц. К десяти тысячам местных жителей постепенно присоединились еще около пятидесяти тысяч, покинувших оккупированные сербами соседние небольшие поселки и деревни. Сребреница оказалась в тылу сербской армии единственным не капитулировавшим населенным пунктом.
Мужества защитникам города было не занимать, а вот всего остального катастрофически не хватало, в частности оружия, но особенно продовольствия. В течение первого года обороны многие похудели на десятки килограммов. Обессилевшие от испытаний люди порой умирали от самых банальных болезней. В пищу шло буквально все - от собак и кошек до полевых трав.
Первый международный гуманитарный конвой прорвался в этот район лишь в феврале 1993 года, но до Сребреницы сербы его не допустили. Несколько десятков смельчаков сумели пробраться к автокаравану с продовольствием за полсотни километров, через заснеженные горы, чтобы накормить дома хотя бы детей.
Вскоре некоторые западные страны начали поставлять посылки в город воздушным путем. Самолеты прилетали в основном ночью и наугад сбрасывали полутонные контейнеры с продуктами. Если кто проспал гул авиамоторов, то мог или погибнуть под свалившимся прямо на его дом грузом, или по крайней мере остаться без своей доли. Продовольствие исчезало в считанные минуты, подобно куску сахара, брошенному на муравейник.
В марте 1993 года сербские части, располагавшиеся на окружавших Сребреницу холмах, сначала повели более интенсивный артиллерийский обстрел города, а потом попытались взять его штурмом. В эти же дни Совет Безопасности ООН начал обсуждать вопрос о том, чтобы объявить Сребреницу "зоной безопасности" под защитой Объединенных Наций. К счастью, это произошло чуть раньше, чем сербам удалось ворваться на городские улицы. А вскоре сюда прибыло и первое подразделение UNPROFOR, состоявшее из 150 канадских военнослужащих. Вскоре после этого артобстрелы прекратились, с холмов время от времени раздавались лишь автоматные очереди. Наладились и поставки гуманитарных автоконвоев с продовольствием.
Через некоторое время канадскую часть сменила в Сребренице голландская, численностью около 600 человек и весьма хорошо вооруженная. Из общения со своими международными защитниками горожане быстро уяснили, что тех привела сюда прежде всего погоня за "длинным долларом". Но это никого не смущало, главное, что голландцы обещали не дать своих подопечных в обиду, а в случае надобности вызвать на подмогу и авиацию.
Ситуация заметно изменилась в начале 1995 года, когда на смену первому подразделению военнослужащих-голландцев пришло следующее, командир которого, полковник Тон Карреманс, как оказалось, имел о задачах и действиях своих подчиненных совсем иные представления.
Весной того же года боснийские сербы внезапно прекратили сотрудничество с размещенными в регионе частями ООН, перекрыли все пути доставки гуманитарных грузов и возобновили интенсивные артобстрелы Сребреницы. Однажды они попытались испытать на выдержку размещенный на окраине города наблюдательный взвод голландцев, и те моментально оставили свой пункт дислокации. Сербам удалось несколько раз окольными и подземными путями проникнуть непосредственно в Сребреницу и организовать там ряд диверсий. Заранее предупрежденное обо всем руководство роты UNPROFOR не предприняло никаких предупредительных мер. Все чаще от голландцев горожане слышали сетования на опасную службу и желание поскорее вернуться домой.
Шестого июля 1995 года сербы ринулись на решительный штурм Сребреницы. Небольшие отряды голландских военнослужащих на своих КПП оказались фактически между двух огней - нападавших и защитников города. В этой ситуации полковник Карреманс и другие руководители подразделения ООН не нашли ничего более лучшего, нежели предоставить своим попавшим в опасность подчиненным самим определить свою дальнейшую судьбу. Ну а те, вместо того чтобы пробираться на главную базу в противоположной части города, предпочли перейти на территорию, занятую сербами, и фактически стать их заложниками. Понятно, что когда в бой ринулась авиация НАТО, сербское командование моментально отреагировало угрозой уничтожить плененных голландцев. В результате после вмешательства министра обороны Нидерландов авианалеты на сербские позиции были прекращены.
Но командование голландского подразделения сил UNPROFOR и далее продолжало вести себя весьма непонятным образом. В ночь на 10 июля оно объявило горожанам, что ночью на окраины Сребреницы, занятые сербами, будут проведены массивные налеты натовской авиации, и люди заблаговременно поспешили покинуть эту часть города. Однако ни один самолет в ту ночь так и не прилетел, зато сербы преспокойно углубили свои позиции.
Десятое июля стало решающим днем в истории обороны "боснийского Сталинграда", как в международной прессе нередко величали Сребреницу. Защитники города хорошо представляли себе, что их ждет в случае попадания в руки сербов, поэтому в ночь на 11 июля большинство мужчин и подростков решили попытаться перебраться через горы в сторону города Тузлы.
Июльская ночь ненадолго укрыла заветной темнотой окрестные леса и холмы. Прорывавшихся и почти безоружных горожан встретил шквальный минометный и автоматный обстрел сербов. Кто не погибал под ним, чаще всего попадал в плен и не встречал здесь никакой пощады. Оставшиеся в городе люди спешили укрыться на базе UNPROFOR в недалеком селе Поточари. На ее просторной территории могли разместиться практически все желающие. Но голландские военнослужащие открыли ворота лишь одного из своих складских помещений. Остальные жители Сребреницы столпились на окраине деревни. Подоспевшие сербы открыли по ним беспощадный прицельный огонь изо всех подручных боевых средств.
Утром 12 июля базу UNPROFOR посетили представители сербского командования. Они быстро договорились с голландскими офицерами о способе эвакуации горожан, проведших ночь внутри базы, но сразу же переиначили этот процесс на свой лад. Сразу после выхода с базы все мусульманские жители подверглись фильтрации, и выделенные из их рядов мужчины и юноши были отведены в соседний лес. Потом оттуда долго доносились автоматные очереди и отдельные выстрелы. Немало трупов своих пленников отошедшие сербы оставили и неподалеку от стен базы международного контингента. Но ее обитатели были заняты уже совсем иными заботами. По свидетельству работавших здесь мусульман-переводчиков, голландские военнослужащие всю ночь с музыкой и песнями отмечали наступление спокойной для себя жизни.
По примерным подсчетам очевидцев, в окрестностях Сребреницы погибли от восьми до десяти тысяч мусульман. Лишь часть из них действительно участвовала в боях против осаждавших город сербов, на такое количество защитников и оружия подходящего здесь не набралось бы. Сотни женщин-мусульманок были после падения Сребреницы задержаны и изнасилованы сербскими солдатами. Но это, увы, было повседневное для многолетней балканской бойни явление, которым грешили все враждующие стороны. Оно цинично называлось "подмешать соседям вражеского семени". И растут сейчас во многих балканских семьях дети, не ведающие своих отцов. И погибших, и преступных...
Медленно, с превеликим трудом набирает в молодых балканских государствах силу процесс самоочищения от сомнамбулического наследия недавней кровавой междоусобицы. Еще много остается неоплаканных жертв, неоткрытых событий, неопознанных могил, ненаказанных организаторов преступлений.
Некогда всемогущий и бравый генерал Радислав Крстич, походя распоряжавшийся жизнью и смертью тысяч жителей Сребреницы, позавчера понес заслуженное наказание в Гааге. Но сколько еще вот таких крстичей - "заслугами" поменее или поболее - не только не сидит за решеткой Гаагского трибунала, но даже и не призвано туда: и тех же сербов, но также и мусульман, и хорватов, и косовских албанцев.
А в упомянутом британском документальном фильме есть еще один запоминающийся эпизод: через день после падения Сребреницы и исхода, зачастую в никуда, ее жителей в расположении голландского подразделения UNPROFOR вполне дружески распивают из бокалов некий напиток хозяин базы - высокий стройный полковник с арийской внешностью Тон Карреманс и его гость - крутолобый крепыш-генерал Ратко Младич. Однако из этой примечательной парочки Гаагский трибунал наставил перст на одного лишь Младича. Трусливых пособников суд земной, увы, не замечает.
