Александра Самарина. На прошлой неделе нам упорно навязывали эсхатологические ожидания по поводу приближающихся выборов. Фон – соответствующий: кажется, мы не на участок пойдем, а конец света будем наблюдать. Мелочи жизни начали отходить на второй план.
Вдруг сделалась совершенно неактуальной – и по этой причине выброшенной с политического поля – тема президентского преемника. СМИ почти перестали интересоваться рейтингами первой десятки влиятельных политиков страны. А также подсчитывать разницу в появлениях на телеэкране двух полуофициальных преемников Владимира Путина. Даже сама эта терминология выглядит сегодня анахронизмом.
Началось это примерно месяц назад, когда президент подкорректировал первую тройку «Единой России», исключив из нее председателя партии. Невысокое мнение об этой структуре не помешало Путину на заключительном этапе парламентской кампании оказать ей жесткую поддержку. Встреча главы государства с красноярскими строителями была сильным ходом: гражданам, скептически относящимся к ЕР, стало ясно, что президент не обманывается насчет партии власти, но – выхода нет! Трезвость оценки ситуации всегда привлекает. Иногда до того, что хочется согласиться со спорным по меньшей мере выводом. Насколько продуктивной оказалась тактика Кремля, направленная на вытеснение с предвыборного поля отдельных представителей политэлиты страны, покажет голосование.
Прошлая неделя демонстрирует крайнюю неуверенность партии власти в результатах выборов. Во-первых, гражданам упорно внушалась мысль о том, что в Думу пройдут только две партии – «Единая Россия» и КПРФ. Об этом твердили почти все социологи. Таким образом, населению предлагался выбор: голосовать за единственного реального конкурента ЕР или за заведомого аутсайдера гонки.
Вторая отличительная особенность кампании на прошедшей неделе – стремление власти напугать электорат хорошо знакомыми муляжами. «НГ» уже писала о том, что главной темой думской предвыборной кампании может стать тема внешнеполитическая. Похоже, прогноз сбывается. Враг нации, судя по выступлению Владимира Путина в середине недели в Лужниках, – оппозиция, поддержанная зарубежными вдохновителями и учителями. Темой прошлой кампании была борьба с конкретным олигархом Михаилом Ходорковским. За неимением исполнителя роли одиозной жертвы берется абстрактный символ «коллективного олигарха», играющего на руку внешнему врагу. Опасность такого союза якобы несет неисчислимые беды России. Родина требует немедленной мобилизации – и вот наготове целое движение, юным представителям которого устраивают дорогостоящие вояжи в столицу.
Между тем, по уверениям самой власти, страна находится на подъеме. В России царит стабильность. Люди не хотят бороться. Они хотят заниматься бизнесом или получать достойные пенсии, или не погибать от дедовщины в так и не реформированной армии. Так ли уж необходим для решения всех этих проблем образ внешнего врага? Обычно такого рода кошмары возникают на горизонте как предвестники катастрофы. Означает ли это, что власть ее чувствует лучше граждан? Тогда «стабильность» означает миф.
Конечно, риторика президента – предвыборная. И хорошо, если она в 2008 году сойдет на нет. А если не сойдет?
Американский президент Франклин Делано Рузвельт, успешно преодолев Великую депрессию, сказал в 1939 году своим гражданам: «Мы не должны бояться ничего, кроме страха». И это было логично. Нагнетание страхов в нынешней России либо логично, и тогда дело плохо, или иррационально. Но тогда – зачем? Ради победы аморфной структуры, с нескрываемым облегчением подменившей собственную избирательную кампанию президентской?
Борьба кандидатов и преемников уступила место дурной предсказуемости. Где уже не до процентов популярности.
