Артур Блинов. Он первым назвал погибшую принцессу Диану «народной принцессой» и десять лет назад, придя к власти, высказал мнение, что нынешнее поколение британцев, «может быть, проживет свою жизнь без войны или без посылки своих детей на войну». Однако первая, закрепившаяся в широком обиходе фраза в действительности, как считают, сочинена пресс-секретарем, а вторую опроверг своими действиями сам автор.
Речь идет о премьер-министре Великобритании Тони Блэре, объявившем на минувшей неделе, что 27 июня с.г. он побывает на аудиенции у королевы Елизаветы Второй и сообщит ей о своей отставке с постов главы правительства и лидера Лейбористской партии.
Политик, появление которого у государственного руля вызвало искренний энтузиазм многих британцев, в завершающие годы премьерства столкнулся с настойчивыми просьбами со стороны коллег по партии «назвать дату ухода». Это напрямую связано с наследием, которое оставляет Блэр. Во внутренней политике он проявил себя как реформатор, приложивший немало усилий для перестройки социальных программ. Но в первую очередь Блэр реформировал свою партию – Лейбористскую, которую ныне предпочитает называть «Новыми лейбористами». Благодаря усилиям Блэра и его единомышленников партия отдалилась от традиционной базы – профсоюзного движения и стала одной из «общенародных» или, точнее, партий среднего класса.
Вторая и, можно сказать, главная часть наследия Блэра – его прямая причастность к развязыванию иракской войны. «Новые лейбористы» стали политическими единомышленниками американских неоконсерваторов и разделили одиночество Буша в связи с иракской войной. Блэр не только направил 7 тыс. британских солдат на линию огня, но и активно призывал лидеров других стран принять участие в войне.
В отличие от американцев англичане в большинстве с самого начала были против войны, в дальнейшем же их антивоенные настроения лишь усиливались. Против сугубо провашингтонской позиции Блэра протестуют даже консерваторы, которые традиционно считаются лояльными атлантистами.
Как распорядятся лейбористы наследием Блэра? Пока известно лишь, что министр финансов Гордон Браун, который рассматривается в качестве преемника Блэра, намекает на возможность изменения отношения к иракской войне и обещает британцам письменную Конституцию.
В то же время практически нет предсказаний перемен в российско-британских отношениях. Это связано с весьма противоречивым наследием, которое оставляет в этой области уходящий премьер. Блэр поначалу стремился к доверительности с российским президентом Владимиром Путиным и посредничеству между Москвой и Вашингтоном. Однако повторение связки Тэтчер–Горбачев не произошло.
Главные российско-британские расхождения касаются той же иракской войны. Есть и другие раздражители. Например, все эти годы Лондон сохранял двусмысленную позиции по вопросу о Чечне и в ответ на запросы Москвы об экстрадиции Ахмеда Закаева ссылался на независимость правосудия. Не остались бесследными и эпизоды с убийством Литвиненко и найденным на одном из московских газонов камнем, начиненным радиоаппаратурой. У Лондона свои взгляды на демократию в России, проявившиеся, в частности, в участии посла ее величества во встрече оппозиционных группировок накануне санкт-петербургского саммита «большой восьмерки».
Эти эпизоды не вызвали заметной критики в Великобритании в адрес правительства и даже, как считают эксперты, позволяли Блэру демонстрировать свою принципиальность, не подвергая серьезному ущербу интересы страны.
От Лондона Москва может ожидать разве что большего, чем раньше, сочувствия по проблеме терроризма, с которой всерьез столкнулись сами британцы, но преимущественно в декларативной форме. В любом случае и при новом премьере они также будут ссылаться на независимость своей судебной власти и как последний аргумент могут сообщить, что экстрадиция (Закаева, Березовского) невозможна в страну, не отменившую законодательно смертную казнь.
