Наталья Меликова Маленькая Тува поставила президента перед сложным выбором. Нынешний руководитель довел республику до ручки. У другого претендента – лидера местных единороссов – с биографией не все ладно. Сам учинил драку в развлекательном заведении, брат попался с наркотиками. Для главы региона, да еще выдвигаемого президентом, – не комильфо. Кроме подробностей биографий претендентов надо еще помнить об интересах стоящих за их спинами людей – владельца Межпромбанка Пугачева и главы МЧС Шойгу. А бросать на Туву «варяга» нельзя – могут не принять.
Пока Кремль думал думу, оппозиция в Туве морила себя голодом и ставила ультиматумы. А Путин не любит, когда на него давят. И это тоже мотив для принятия решения.
На выбор главы региона ныне влияет так много факторов, что понять логику выбора не легко. А порой – совсем невозможно. Лояльных президенту в элите более чем достаточно. Может быть, для Путина главное – может ли потенциальный руководитель контролировать ситуацию в регионе и уважают ли его местные элиты? Но почему тогда губернатором Ставрополья в 2005-м сделали именно Черногорова? И местные единороссы были против. И полпредство в ЮФО – против. И бабушки, несколько лет ждавшие водопровода, хотя их и не спрашивали, тоже были против. А Черногоров остался. Или – почему нижегородской оппозиции удалось додавить Кремль, а амурской и костромской – нет? Зависит ли это от громкости крика? Или от стратегической значимости региона? Есть множество других вопросов. Например, о стоимости попадания в заветный шорт-лист полпредств┘
Простые люди, становясь заложниками хитроумных комбинаций политтехнологов, могли ошибаться. И нередко выбирали бандитов и просто неумных руководителей. Но, изменив систему, Путин сам стал заложником собственных отношений с фигурантами политического процесса. И потому тоже совершал кадровые ошибки. Вряд ли жители Орловщины в едином порыве отдали бы свои голоса за уже неэффективного Егора Строева, антирейтинг которого растет. Но на заре президентской карьеры Путина Строев поддержал реформу Совфеда. И обижать его было нельзя. Даже если цена вопроса – продолжение кризиса в регионе.
Через год Путин уйдет. После смены власти в Кремле начнется постепенный процесс ухода с политической арены руководителей ряда субъектов, включая Татарстан и Башкортостан. И региональная оппозиция наверняка ищет верную формулу давления на Кремль.
Путин мог предложить региону плохого менеджера, и это до сих пор было его самой большой ошибкой. Но действующий президент имел огромное влияние на местные элиты и поэтому хорошо исполнял роль арбитра. Он был и пока остается единственным залогом относительной эффективности системы фактического назначения губернаторов. Однако преемник Путина в ситуации жесткого противостояния элит может не справиться с ролью миротворца. Решение другого хозяина Кремля вряд ли даст претенденту на губернаторство спасительную легитимность.
Громкие разборки в Туве, где только Путин может примирить элиту, – звоночек Кремлю. При отсутствии верховного арбитра тувинский сценарий в другом регионе может спровоцировать кризис управляемости в стране в целом.
У действующего президента, впрочем, есть время, чтобы извлечь уроки из кризиса в Туве. И определиться, куда идти дальше. Либо воспитать лояльных преемников для себя и губернаторов. И реформировать Госсовет, чтобы ему подчинялись и нынешние, и бывшие региональные начальники. Либо повысить уровень политического сознания людей и вернуть им право выбора глав регионов. А последних держать в узде с помощью понятных оценок эффективности их работы и прозрачного механизма отстранения от должности. Первый вариант, может, и хорош, но на ближайшие годы. И только второй сценарий способен предопределить успех страны в стратегической перспективе.
