Вера Цветкова
Джазоян: "Никто ни на чей авторитет не посягает".
Фото Сергея Приходько (НГ-фото)
– Ашот Егишевич, по чьей инициативе создана Высшая школа телевидения?
– По всей видимости, по инициативе Московского государственного университета.
– Но на факультете журналистики МГУ уже существует кафедра радио и телевидения – зачем понадобилась параллельная структура? Не говоря уже о том, что в столице существует масса разных телевизионных школ┘
– ┘ я вам больше скажу – в России существует 135 факультетов журналистики.
– Не перепроизводство ли это?
– Еще какое – но перепроизводство зачастую журналистики поверхностной. Что касается уже имеющейся кафедры – знаете, в физике существует понятие параллельных линий. Уверяю вас, никто ни на чей авторитет не посягает. Помимо того, что я с этого года занимаю должность заместителя декана Высшей школы телевидения (по совместительству), десятый год Международная конфедерация журналистских союзов при поддержке Виктора Садовничего реализует на факультете МГУ проект журналистов стран СНГ и Балтии.
– Верны ли слухи о корпоративном заказе Первого канала и ВГТРК?
– Возможно, Первый канал и ВГТРК не удовлетворяет существующий уровень журналистов, и инициатива с их стороны была проявлена – но кроме их инициативы очень важна университетская поддержка, ведь МГУ – наш лучший вуз, учиться в котором и престижно, и достойно.
– То есть необходимость появления Высшей школы журналистики вызвана недостатком в стране качественных журналистских кадров?
– Именно. Обилие некачественной журналистики приводит к засилью того, что мы называем гламуром и пропагандой. Когда премьер Путин выступал по поводу событий на Кавказе, я поймал себя на мысли, что у него получилось о них рассказать лучше, чем у всех наших журналистов, вместе взятых. Потому что рассказывал он очень доступно и понятно, причем зарубежному корреспонденту. Наши журналисты меня зачастую не убеждали. А журналист не убеждает когда? Когда творчески слаб, когда он не в теме и когда хочет выслужиться. Журналист силен, когда он высокопрофессионален. Много вы знаете сегодня таких?
– Насколько справедливо упрекать журналистов в непрофессионализме, когда они работают не в самых лучших условиях: того нельзя показать, этого нельзя сказать?..
– Интересный у нас получается разговор – вы хотите убедить меня в том, в чем я убежден сам. Я за профессионализм, а не за либералов или патриотов. К примеру, Виталий Третьяков. В любой аудитории говорит то, что и хотел сказать. Мне нравится «Эхо Москвы» за то, что оно представляет все точки зрения и обладает фантастически талантливой командой. Мне нравится «Новая газета», но также нравятся и «Ведомости» с «Комсомолкой». Мне кажется, должно приветствовать всякую журналистику, если она высокопрофессиональна. Вот наше телевидение – оно лучшее по картинке, по организации съемок, по продюсированию┘ Некоторые форматы Первого канала сделаны на высшем уровне. Но, например, хочется, чтобы на телеэкране присутствовала вся Россия, чего нет. Как известно, качественные СМИ – это когда нация разговаривает сама с собой. Я же вижу равнодушие российских СМИ к постсоветскому пространству, да и ко всей России. Она не должна присутствовать только в «Минуте славы», а и как-то иначе тоже. Кстати, интересный эффект наблюдается по стране: падают тиражи федеральных газет и растут тиражи местных – то, что далеко от людей, перестает им быть интересным. На всем телевидении у нас одна кухня: адвокатско-чистосердечный криминал. Одинаковая политическая информация, одинаковый гламур – как под копирку. Две программы сохранили свое лицо: «Что? Где? Когда?» и КВН; все остальное красиво, но почему-то немного неродное.
– Вы не думаете, что это – ответ на запрос общества потребителей? Опять же, когда не разрешается выбирать черный и белый, выбирают желтый.
– Согласен. Но где те профи, которые могут предложить нечто качественно иное, таких нет! На телевидение приходят не владеющие ремеслом, не знающие, в какой стране они живут, говорящие не «моя страна», а «эта страна». Сейчас всюду дефицит профессиональных кадров, на постсоветском пространстве не осталось владеющих русским языком – доходит до того, что некого брать в собкоры. А насчет желтого выбора – если журналист сильный, его не перешибешь. Если он силен в знании страны и своего дела – он сможет проводить свою линию. Когда журналист слаб – журналистика выглядит как пропаганда, потому что у него нет умения, убеждений, аргументов, да просто верных слов. Пропаганда талантлива, если не заметна, если она грубая и лобовая – она становится антипропагандой (то же самое с пиаром – если его не замечаешь, значит, он состоялся). Защищай свою страну, но защищай на достойном уровне!
– Почему вы согласились стать завкафедрой Высшей школы телевидения?
– Я хочу поменять всю систему подготовки журналистов. С первого дня – практика на ТВ. У нас будет кафедра словесности, история, русский язык, один семестр – математика (не для того, чтобы решать формулы, а для того, чтобы развивать логику). Конечная цель: подготовить сильных профессионалов, которые знают свою страну, владеют русским языком, могут отлично писать и находить свое место в любой телевизионной аудитории.
Пока у нас две специализации: тележурналистика и телекритика. Вы знаете, что официально нет такой профессии – тележурналист? В дипломах пишется общее понятие «журналистика», а у наших выпускников будет написано «тележурналистика».
– Обучение у вас не дешевое – 220 тысяч в год. Был ли конкурс среди абитуриентов?
– Около 40 человек подали документы, мы взяли 25.
– Что насчет преподавательских кадров?
– Очень важно, чтобы в аудиторию входили уважаемые в профессии люди. Я хочу, чтобы курс вели три-четыре мастера. Это корифеи нашего телевидения Анатолий Лысенко, Лев Николаев, это руководитель информационной службы Первого канала Кирилл Клейменов. Хотел бы привлечь к сотрудничеству «золотое перо» нашей телекритики – Юрия Богомолова, едва ли не единственного нашего телеаналитика (и культуролога) Даниила Дондурея┘ Согласитесь, это – уровень.
– Кого больше среди поступивших – девушек или юношей?
– Это еще одна проблема. У нас всего три мальчика (а подавали документы пять)! Журналистика приобрела женское лицо и теряет мужское начало – думаю, это одна из причин того, что она становится все более поверхностной и гламурной. Посмотрите на ситуацию: все больше места под солнцем занимают глянцевые журналы, таблоид идет вперед. Мне кажется, проблема началась тогда, когда из школы пропал учитель истории – мужчина и она превратилась в женский дом. Разумеется, профессионализм важнее, чем половая принадлежность, я за талантливую журналистку Латынину и за талантливого телекритика Петровскую, но все же в журналистике необходимо присутствие мужского начала. Когда единичные мужчины оказываются в большом женском коллективе, они превращаются в мальчиков-зайчиков, а занимающиеся журналистикой мальчики-зайчики – это ни в какие ворота. Даже если обратиться к кинематографу: где положительный герой – глава семьи? Последний раз я видел такового в каком-то старом фильме с Анатолием Папановым.
– Действительно, разве что в ситкоме «Папины дочки» на канале СТС!
