В ПОСЛЕДНЕЕ время и правительство империи, и правительство столицы денно и нощно твердят о своей заботе о ветеранах. И факты приводят - мол, растет, растет размер минимальной пенсии, скоро на нее можно будет целую неделю прожить. Иной, наслушавшись, способен и впрямь пасть жертвой ползучей пенсионной пропаганды. Только не я, Титус, который помнит ведь не только времена недавние, но и годы баснословные.

Например, год 1926-й, когда аккурат в 45-ю годовщину убийства императора Александра II Совет Народных Комиссаров принял историческое решение: установить всем, кто по этому делу был приговорен к смертной казни (с последующей заменой бессрочной каторгой), пожизненную пенсию в размере 225 рублей в месяц. Для сравнения - зарплата сельского врача в то время составляла 30 рублей.

И это, скажу я вам, правильно. Понятно, что террорист, бросающийся с адской машинкой под колеса царского экипажа, а шире - всей государственной машины, в десять раз ценнее какого-то там эскулапа, ставящего клистиры сельскому элементу. Потому что он, бомбист, жизнь свою кладет на алтарь идеи ради будущего счастья того же селянина, а какое может быть счастье в клистирной трубке. Одна неприличность.

Сегодня, когда мы только-только отпраздновали очередную годовщину избавления от династии, самое время вспомнить о славных традициях. Разве мало у нас борцов за счастье народное, достойных персональных пенсий? Гэкачеписты, защитники, и наоборот, Белого дома в 93-м, приватизаторы и передельщики итогов приватизации, включатели и выключатели электричества, выносители коробок из-под ксероксов, уловители выносителей, открыватели газового крана, закрыватели его, надзиратели за исполнением закона в веселой компании с длинноногими причинами своей отставки... Словом, гг. Матвиенко, Починку и Зурабову есть о чем подумать.

Правда, у этой медали имеется и другая сторона. Не исключаю, что названные господа именно потому поднимают пенсии, хоть и понемногу, но всем одновременно, что слишком уж богато героями и борцами за счастье наше отечество и выделять кого-либо было бы несправедливо.