Ольга Пономарева
В облике исполнителя роли Мефистофеля Антона Адасинского (справа) есть что-то инфернальное.
Фото пресс-службы "Барвиха Luxury Village"
Считанные дни остаются до выхода в ограниченный прокат фильма Александра Сокурова «Фауст». Российский зритель сможет увидеть обладателя «Золотого льва» Венецианского кинофестиваля с 9 февраля. Из-за скромного прокатного бюджета напечатано всего 100 копий, которые покажут в 19 городах страны. Официальные премьеры на днях были устроены в Санкт-Петербурге и Москве.
В том, что в столице «Фауста» в первый раз показали в «Барвиха Luxury Village», был определенный сарказм. Фильм, где нищета и убожество духа ощущаются физически, а духовный голод Фауста буквализирован в постоянном желании есть, демонстрировали в роскошных интерьерах и с аперитивом в виде фуршета. Перед началом в фойе глаза разбегались от высоченных каблуков и сногсшибательных нарядов светских львиц, заруливших на самую пафосную премьеру сезона. Те, кто пришел смотреть, а не смотреться, выглядели более скромно. Глаз выхватывал в толпе знакомые лица режиссера Павла Лунгина, актрисы Чулпан Хаматовой, журналиста Николая Сванидзе. Остальные уже видели фильм двумя днями раньше – в филармонии Санкт-Петербурга. И хотя в городе на Неве из-за технических накладок задержали премьеру, там картину представлял сам Александр Сокуров. В Москве его, к сожалению, так и не дождались. Отдуваться пришлось продюсеру и режиссеру Андрею Сигле и исполнителю роли Мефистофеля, руководителю театра танца и пантомимы «Дерево» Антону Адасинскому.
Многие приметили его инфернальное лицо еще в фойе. От взгляда на него по спине пробегал холодок. Невольно возникала мысль, что актер так и не вышел из роли. И сам Адасинский это подтвердил – частично он еще там. Неудивительно, затрачено почти три года жизни и несметное количество сил. Финальный фильм тетралогии Сокурова о власти снят по мотивам поэмы Гете и с отсылкой к национальному характеру. Поэтому он сделан на безупречном немецком языке и на убедительной натуре. Для съемок в окрестностях Праги, где, кстати, туристам показывают «подлинный» дом Фауста, построили целый город, изображающий Германию XIX века. А финальные сцены снимали в Исландии, вблизи небезызвестного вулкана Эйяфьятлайокудль. Антону Адасинскому и исполнителю роли Фауста, актеру Венского драматического театра Йоханнесу Цайлеру, не раз грозило сверзиться с ледника.
Выйдя на сцену перед показом, Антон Адасинский резюмировал: «Не всем доволен, но что смог, сделал». В целом получился шедевр. Композитор Андрей Сигле обратился к зрителям несколько сочувственно: «Рад видеть в зале столько красивых лиц. Фильм долгий. Но надо все-таки потрудиться его понять. Надеюсь, примете».
Потом свет погас. И громкий голос с экрана объявил: «Настоящие самцы возвращаются!» Никто не ожидал перед картиной Сокурова анонсного ролика нового фильма с Тилем Швайгером. Хотя немецкая тема, видимо, была раскрыта. Следующее «ах!» было сразу после титров einen film von Alexander Sokurov. C дотошностью студентов-медиков Фауст с помощником расчленяли труп в поисках души. Где же она? В сердце? в кишках? в пятках? Послышался стук шагов. Кто-то не выдержал натурализма и вышел из зала.
Зрителям становилось не по себе еще неоднократно. Кого-то возмутила сцена, где Мефистофель справляет большую нужду в церкви, кто-то просто был раздавлен ощущением мерзости жизни и безнадежности что-то изменить. Люди выходили – умыться, попить водички, хлебнуть оставшегося после фуршета коктейля, и часть не возвращалась. Внимать с замиранием каждому кадру оказались готовы не все. Наверное, этим были вызваны попытки уловить в фильме проблески обычной жизни, не отягощенные глубинными смыслами. Вот, например, сцена, где на узкой улочке средневекового города случается пробка, в одну сторону спешат работницы, в противоположную – похоронная процессия. А тут вклинивается телега с громкими криками: «Пропустите свиней!» И вдруг в зале отчетливо слышится: «Ну, прямо как когда Кутузовский перекрывают!»
«Фауста» уже показали в Европе и прежде всего в Германии. И успели назвать фильмом, который «навсегда переворачивает жизнь всякого, кто его увидит». Международное признание невольно породило моду и страх выпасть из круга интеллектуалов, если не пойдешь на картину. Но московская премьера показывает, для этого надо быть готовыми к внутреннему перевороту. И к философскому осмыслению натуралистичных сцен.
