Лев Пирогов Граждане спят спокойно. Не хрипит прорванным нутром репродуктор, не шарит в ночном небе прожектор, не нужно стоять в очереди за хлебом. Похоронки доходят редко. Мысль о том, что идет война, а значит, надо вести себя как-то иначе, кажется пафосной и нелепой.
Но представьте: в 41-м нас не предупредили, что это случилось. Не было "важного правительственного сообщения", по радио не передали, что бомбят Киев. Не сказали "братья и сестры", не объявили мобилизацию. Где-то идут бои, но Левитан о них не рассказывает. Подумаешь, большевики с фашистами дубасят друг друга! И не такое видели - стоит ли поддаваться панике? Будем заниматься своими делами┘ пока очередной хозяин не придет по млеко и яйки. Ну так и тоже не насмерть - яйки заберет, а самого на должность поставит, даст жалованье и полицейскую форму, ведь демократия - это самоуправление┘
Тем, кто не верит в эту войну, некуда вставить палец - не хватает крови и взрывов. Но если классические войны были связаны с технологиями поражения тела, то новейшие, необъявленные, связаны с технологиями поражения души, теряющей культурную и нравственную опору. На этой войне все просто: речь идет всего лишь о рациональном перераспределении ограниченных ресурсов в пользу "эффективного собственника". Ограниченные ресурсы - это не только лес, вода, нефть и металлы. Сила духа и творческая энергия - тоже конечны. А значит, их тоже надо "перераспределить" в свою пользу.
Однако логика войны состоит в том, что если враг не сдается - его уничтожают. В итоге Запад предлагает и навязывает нам такой набор норм и стратегий, который губителен для человечества как вида. Идеологи квазилиберализма пытаются табуировать именно те процедуры, которые препятствуют энтропии и вырождению: примат общего над отдельным (то, что называется "реализмом" в философии и искусстве); групповая оппозиция - "мы" против "они" и групповой фаворитизм в отношении своей группы. А беда в том, что продуцируя эти стратегии и нормы для других, он сам ими и заражается. Не случайно стоны о "перенаселении" в третьем мире не мешают идеологам вроде Патрика Бьюкенена призывать белых американок плодиться, как крольчихи. При этом забывают сказать, что "перенаселение" не есть давление на экосистему Земли собственно человеческой массы. "Перенаселение" - это давление техносферы. Житель Запада потребляет в двести раз больше энергии, чем представитель третьего мира, и хочет потреблять еще больше - следовательно, именно он является субъектом "перенаселения". А значит, у нас с вами тоже есть свои интересы на этой войне.
Оружие врага называется "открытое общество". Система, в которой атомы-индивиды, перемещаясь от одной группы к другой, беспрепятственно, как одежду, меняют свою идентичность. Оружие врага называется "номинализм". Философское мировоззрение, согласно которому частное доминирует над общим. Оружие врага называется "редукционизм". Метод, согласно которому целое низводится до суммы деталей, единое и живое сводится к множественному и мертвому.
Наша задача - научиться и научить различать уникальное и тиражируемое, воспроизводимое и невоспроизводимое, отличать хрупкий мир ценностей от мира "пользы" и "эффективности". Наша задача - понять, как ввести ценностно освященные вещи в круг надежно охраняемого "Великого Своего". Будь то семья, круг друзей, землячество или нация.
Наша война - это война жизни против мертвой материи, включая жупелы "культуры" и "цивилизации". Война реализма против модерна и постмодерна. Проблема западной эстетики состоит в том, что красота здесь безнадежно сведена к истине: красота - истинна, следовательно, доказуема. Красоту в искусстве заменило доказательство красоты. Знание стало властью - террор знания убрал из истины красоту и добро, в результате истина утратила основания и смысл - истины не стало. На этих руинах остается одно: признать, что красота, а равно истина и добро - не объективны. Истинно то, что НАШЕ.
Вот и все доказательство.
