Лев Пирогов Последние пару месяцев средства массовой деградации, как никогда, озабочены проблемой "русского фашизма". Впечатлительным деградантам внушается мысль (то есть, конечно, не мысль, а условно-рефлекторная интуиция), что, если на всенародном мероприятии на букву "вэ" они проголосуют за человека на букву "гэ", в стране сразу начнется такой "эф", что мало никому не покажется. А чтобы впечатлительные не сомневались, что они уже зависли над пропастью, тиражируются страшные рассказы о том, как толпы озверевших "скинхедов" терроризируют мирных многонациональных граждан.
"Это все потому, что у нас нет гражданского общества!" - чешут бороды телевизионные "аналитики". Неужели и правда нет? Счастье какое. Меня как ярого государственника его отсутствие вполне бы устроило. Но не будем преждевременно радоваться. Определимся с понятиями.
Гражданское общество - это корпорация индивидов, преследующих свои корпоративные цели, отличные от национальных и государственных. В свою очередь, "фашизм", как его описывают газеты, - это беззаконие и произвол, в частности самосуд. И то и другое есть попытка решить некоторую проблему в обход государства. А в чем же разница?
В системе гражданского общества высшей ценностью является тотальная неприкосновенность личности. То есть ее тотальный комфорт. Никакого насилия с одной стороны и никакого волевого усилия с другой. Онтологической сердцевиной такой системы является инфантильный комплекс безволия. Находящийся на попечении "гражданского общества" индивид тяготится всем, что хоть сколько-нибудь напоминает о долге и связанном с ним напряжении.
Весьма характерным примером этого является то, как идеологи гражданского общества "работают" с одним из своих главных подразделений - Комитетом солдатских матерей, превращенным в средство дискредитации службы в армии. Для уничтожения ненавистного государства необходимо в первую очередь демонтировать систему социальной мобилизации. Мощнейшим мобилизационным институтом является армия - против нее и направлен основной удар. А поскольку интересы индивида священны и он ни в чем не должен ощущать дискомфорта, необходимо оградить уклоняющихся от службы от возможного комплекса неполноценности или вины. Для этого армии нужно создать соответствующий имидж... Дальше понятно.
Фашизм же (при всей его исторической несостоятельности и нравственной ущербности, но без кавычек) - это культ личного подвига, культ героя, культ сверхчеловека с одновременным равнодушным либо агрессивным презрением к "маленькому человеку" и его частным проблемам.
Культ подвига - это сильно, особенно для мальчишек. С этим трудно бороться. Поэтому вся послевоенная культура измученной фашизмом Европы была мобилизована на борьбу. Фильмы Федерико Феллини про большие сиськи, тугие задницы и тихие радости подросткового онанизма - несомненно, "антифашистские". Точно так же "антифашистским" тезисом была триада "секс, наркотики, рок-н-ролл". Помните, куда "Битлз" поехали со своей проповедью в первую очередь? В Гамбург. Европа проиграла фашизму мировую войну и жаждала символического реванша.
А вот Советский Союз войну выиграл и в культурной фетишизации "естественных слабостей" не участвовал. Знаменитый фильм "Председатель" режиссера Алексея Салтыкова с Михаилом Ульяновым в главной роли - откровенно "фашистский". Волевым усилием героя в жертву общему делу приносятся любовь и родственные чувства. Единственным "антифашистом" в этом фильме является брат председателя (роль Ивана Лапикова), индивидуалист и кляузник, руководствующийся исключительно интересами своей семьи.
Невольным "ремейком" фильма "Председатель" оказалась удостоенная в 1998 году Государственной премии повесть Бориса Екимова под очень характерным названием "Пиночет". Если в фильме новый колхозный председатель возглавляет полуразрушенное хозяйство после войны, то в повести это происходит после так называемой "перестройки". Вот только нынешние колхозники в отличие от послевоенных председателя ненавидят. Он запрещает им воровать, а иначе на празднике "свободного рынка" не проживешь.
Однозначно "фашистским" фильмом была и всеми любимая "Высота", в которой есть выражение "сожми сердце в кулак". Послевоенный европейский антифашист никогда не будет сжимать сердце в кулак. Он, не задумываясь, уведет девушку у друга, а потом будет красиво размахивать ее феллиниевскими трусами и взволнованным ерофеевским матом посылать порицающее его общество на три сорокинские буквы. Очень красиво. Потому что бездна души - вообще очень красивая.
Если кто не понял, Владимир Сорокин и Баян Ширянов - писатели очень красивые и ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНО АНТИФАШИСТСКИЕ. Ведь "доминанта телесного" напрямую конкурирует с "доминантой социального", распространенной при "тоталитарных режимах".
Доминанта социального - это применение к людям единых стандартов и помещение их в единую систему координат - в пространство нации-государства. Доминанта телесного знаменуется повышенной чувствительностью к племенным и родовым признакам. Именно поэтому "моя семья" оказывается необоримыми аргументом в споре чувства и долга. Если взять службу в армии, то таким аргументом оказывается ребенок - восемнадцатилетняя "кровиночка".
Доминанта телесного помещает людей в специфические малые пространства (вплоть до пространства собственного "я"), в которых гипертрофируются различия "своего" и "чужого". Предельный лозунг "антифашизма" был сформулирован еще антифашистом Сартром: "Ад - это другие".
Дальше начинается шизофрения.
