Лев Пирогов Александр Бренер, Барбара Шурц. Апельсины для Палестины. - СПб.: Преодоленное искусство, 2002.
Рассказывать о стихах подло, все равно что грабить кассу взаимопомощи. Стихи надо читать и передавать товарищу. Поэтому так: езжайте в Москву. На станции метро "Пушкинская" выходите к "Макдоналдсу". Зажимая пальцами нос, быстро шагайте мимо - по улице Большая Бронная. Минут через десять ходьбы (или через пять, если вы не ранены врагами в боях) справа будет Большой Козихинский переулок. Идите прямо туда. Вам нужен дом номер десять.
Сноровисто проверив, нет ли за вами слежки, ныряйте в подворотню. Слева будет железная дверь. Отворяйте без стука. По коридору вперед и налево. Вас встретят. Мужчина. Скажите ему: "Мне нужна книга "Апельсины для Палестины". Если по глазам видно, что человек вы хороший, он, наверное, даст одну. Стоимость книги "Апельсины для Палестины" тридцать восемь рублей.
Ничего подобного я не встречал со времен Антиоха Дмитриевича Кантемира, но тогда, на первом курсе филфака, был еще слишком мал, чтобы получать удовольствие от НАСТОЯЩЕЙ ПОЭЗИИ, а не от всяких там... стансов к Августе. Изнасилованная враждебной силлабикой, русская поэтическая речь приобрела какие-то, возможно, не совсем предназначенные ей свойства, утратила ясность, чистоту и такое специфическое качество НАСТОЯЩЕЙ ПОЭЗИИ, как тождество смысла. В конце концов она перестала быть русской, сделалась утехой "образованного сословия", вместилищем его мертворожденной "картины мира".
Недостатки же "картины" заключаются в следующем. Если сознание не озабочено решением той или иной практической задачи, оно слипается с "текстом", становится клиповым, "монтажно-аттракционным". Скучающий помещик часами взирает на набережную Мойки или на темнеющий на горизонте лес. Набор аттракционов столь ограничен, что хочется завыть от тоски. Приходится выдумывать практические задачи, сочинять стихи, доказывать теоремы, путешествовать. Современная технология превратила в "праздных помещиков" практически всех жителей развитых стран, компенсировав их безделье телевизором с неограниченным количеством готовых смонтированных клипов. Надобность в стихах отпала, они стали участью "экстремистов" и маргиналов.
А раньше ведь было как?.. "Вдоль по реченьке суденышко плывет. В том суденышке немножечко людей. Таму-сяму, всего восемь человек. А девятый - атаманушек". И уже мурашки по коже. Понимаете? Немножечко!!! Всего восемь! Но с учетом атаманушка - на всех хватит...
"Апельсины для Палестины" - это замаскированное инерцией читательского ожидания под "смешной постмодернизм" возвращение революционной поэзии к истокам, к казачьей и разбойничьей песне. И уже одним этим - очень теоретически грамотная книжка. Ведь революция - это всегда возвращение назад, волевое преодоление эволюции, движения к логическому концу, то есть энтропии. Смешного тут, пожалуй, только имена законсьюмизированных современных "деятелей" - субкоманданте Маркоса, художника Пепперштейна, философа Подороги, президента Джордж-Буша среднего... Остальное - очень серьезно. Очень практично. "Ой, да мы же не разбойнички. Стеньки Разина-то все же мы работнички..."
