Лев Пирогов Любите ли вы Павла Басинского так, как это делаю я? Недавно Павел провозгласил истину: литературный ХХ век благополучно закончился.
Закончился так же, как и век и девятнадцатый: лет за десять до календарного срока. Не вполне, правда, понятно, в чем между ними была разница, если ХХ век, по Павлу, отличало стремление литературы к равноправию с другими тотально интерпретирующими действительность практиками - наукой, философией и политикой, например.
Именно так я понял использованное для характеристики ХХ века выражение "великий роман". Вероятно, понял неправильно. Вероятно, стремление к масштабным обобщениям и аккумуляции опыта характеризовало как раз век девятнадцатый, а двадцатый отличался от него тем, что на место объективности "метода" заступил писатель-визионер, склеивающий кровью стиля в более или менее убедительную картину осколки безнадежно фрагментированного бытия┘
Одно бесспорно - век кончился, изменился наш угол зрения на пресловутую "картину мира". То, что вчера обладало актуальностью и достоверностью, займет сегодня место в литературном музее. Но придут ли на смену литературе искусства иного медиального ранга - мне, например, так и не ясно. Более того - мне кажется, что перемена угла зрения может оказаться губительной именно для конкурентов литературы.
Эстетика постинтеллектуализма, вылившаяся на телевидении в жанр бесконечного reality show, где за общим "стеклом" вперемешку толкутся политики, террористы и будущие эстрадные звезды, обнажает моральную неготовность телевидения к задаче стереть различия между искусством и жизнью. Согнать под камеры десяток несчастных дебилов и заставить их публично страдать фигней - это одно, а показывать в прямом эфире смерть людей - совсем другое.
Люди начинают испытывать пресыщенность телевидением, они раздражены и устали. Истерзанные однообразным, как китайские пытка и лапша, воздействием "технологий", они уже готовы плюнуть на все и махнуть в лес с байдаркой и накомарником. На необитаемый остров. С той самой "одной книгой", которую туда обычно берут, да.
Но тут возникает вопрос о готовности самой литературы принять вызов постинтеллектуализма - то есть философии необитаемого острова и двенадцати топоров. Недопустимо, чтобы прихваченная вместо тринадцатого топора книга оказалась жевательной резинкой для глаз. Еще обиднее, если это окажется этакий "Остров Ионы" с не идентичной Необитаемому Острову картиной мира.
Нет уж, это должна быть окончательная книжка, бетон! Легкая и ухватистая, как винтовка Мосина, плюс полностью отвечающая духовным запросам "растехнологизированного" бытия. Полагаю, выработка новой литературной прагматики займет еще лет десять (раньше мне не успеть). И какой она станет (будет тихой и светлой?) - не знаю. Первые шаги демонстрирует журнал "Отечественные записки" в рубрике с идиотским названием "Страна ОЗ". Рекомендую для ознакомления номер семь - с отличной пьесой Екатерины Нарши "Погружение". Пьеса смонтирована из аутентичных диалогов и реплик, переписанных автором с диктофона.
Не "озабоченность жизнью общества" влечет за собою интерес к языку - наоборот, у "всякого сущего языка" следует учиться тому, что такое есть "жизнь общества"... И будет вам семь - шестьдесят два, сиречь постинтеллектуально.
