Потерял бутылочку...

Еврипид был одним их первых библиофилов – собирал книги. Фото Пьера Андре

Срок, согласитесь, солидный. Даже труднопредставимый. Но произведения поэта и драматурга, вкупе с трагедиями Софокла и Эсхила, ставшие основой вначале средневекового театра, потом и многих других, остаются этой основой до сих пор. Это уже не говоря о несметных трансформациях их сюжетов (не совсем их, конечно: сюжеты все-таки взяты из древнегреческих мифов и легенд) в других видах искусства – живописи, архитектуре, кино и т.д.

Самые знаменитые – «Медея», «Электра», «Ифигения в Тавриде» и «Ифигения в Авлиде» и, конечно, невероятные «Вакханки». Но тут еще нужно представлять, как много мы потеряли. Ведь из 92 пьес, приписываемых Еврипиду, сохранилось всего 19. Но уже по этим фактурным, наполненным дикими страстями «полотнам» можно судить о величине таланта. Как известно, Еврипид получил прекрасное образование – вероятно, был учеником Анаксагора, знал Продика, Протагора и Сократа. Он был одним их первых библиофилов – собирал книги.

И можно ли, например, сегодня представить, что «Медея», поставленная в 431 году до н.э. (автору, значит, было примерно 49) и участвовавшая в театральном состязании на Дионисиях, заняла третье место? А это не то что сегодня, когда и бронза – тоже почет. Как пишут историки, третье место было равноценно провалу. Страсти, выходит, там бушевали нешуточные. И не вокруг криминальных историй знаменитостей, а на тему искусства.

Еще немного возрастной статистики – первый приз за мастерство Еврипид завоевал в 441 году до н.э. (39 лет), а 1-е место завоевал в 428 г. до н.э. (52 года) за трагедию «Ипполит». Как мы помним, там Афродита (вот вам богиня любви!), недовольная тем, что Ипполит – сын Тесея и амазонки, мало ее почитает, сделала так, чтобы супруга Тесея Федра влюбилась в него и покончила с собой, попутно оболгав предмет своей страсти.

Важный момент: опять же, вероятно, как пишут исследователи, Еврипид сам создавал музыку для своих трагедий. Сохранился фрагмент первой антистрофы из «Ореста» на папирусе III в. до н.э., содержащий над стихами нотные знаки. Даже больше: исходя из этого фрагмента, ему приписывали славу композитора-реформатора, который внедрил в трагедию полутоновую систему – хроматику и стал широко использовать кифару.

Наверное, один из главных парадоксов в творчестве Еврипида касается образа женщины. Возможно (а ничего определенно говорить мы не можем), вследствие неудачной семейной жизни (жены изменяли трагику) и его женоненавистничества (а оно, как мы знаем, стало предметом шуточек над ним) ему как раз и удалось выписать столь величественные образы женщин. Это образ госпожи, отнюдь не рабыни. Наверняка автору пришлось немало помучиться и поразмышлять о природе женских поступков и чувств.

Может, он и хотел порой обнажить жестокость и низменность их натур, однако – за что боролся, на то и напоролся. Вышло так, что именно женщины в клубке их страстей выглядят (сейчас) более гордо, ярко, независимо, а мужские образы на их фоне блекнут. Пьесы Еврипида – это какой-то катехизис феминизма. Как там было у русских царей? Стала жена неугодна – разговор короткий, вперед с чадами в монастырь. А уже упомянутая Медея? Ну, что там говорить, сюжет известен: жажда мести была превыше даже материнской любви: «Так... решено, подруги... Я сейчас/ Прикончу их и уберусь отсюда,/ Иначе сделает другая и моей/ Враждебнее рука, но то же; жребий/ Им умереть теперь. Пускай же мать/ Сама его и выполнит./ Ты, сердце,/ Вооружись! Зачем мы медлим? Трус/ Пред ужасом один лишь неизбежным/ Еще стоит в раздумье. Ты, рука/ Злосчастная, за нож берись... Медея,/ Вот тот барьер, откуда ты начнешь/ Печальный бег сейчас. О, не давай/ Себя сломить воспоминаньям, мукой/ И негой полным; на сегодня ты/ Не мать им, нет, но завтра сердце плачем/ Насытишь ты. Ты убиваешь их/ И любишь. О, как я несчастна, жены» (перевод Иннокентия Анненского).

Итак, Эсхил, Софокл, Еврипид… Поищем аналоги в русской литературе. Если с Эсхилом смело сравним Достоевского (Толстого), с Софоклом – Бунина (Набокова), то с Еврипидом, по всему, выходит, сравнивать надо Солженицына. И вот тут – о, чудо! – получается, что сравнение наше более чем верное. Владимир Войнович знаменит, конечно, своим «Чонкиным», но куда более – романом «Москва 2042», где один из персонажей – Сим Симыч Карнавалов – очень похож на Солженицына. Не будем говорить о том, кто более велик – Еврипид или Солженицын. Скажем только, что роман Войновича очень смешной. За «карикатуру» на Солженицына многие на Войновича обиделись. Между тем трудно сказать – была ли то карикатура? В любом случае это не только карикатура. И Войнович ценил Солженицына, понимал его значение. Но удержаться, видимо, не было сил.

За много веков до описанной коллизии была сочинена Аристофаном комедия «Лягушки» (405 год до н.э.; сразу после смерти Еврипида). Аристофан – младший, как у нас принято говорить, современник Еврипида. Но Аристофан не просто современник, он безжалостный современник Еврипида. Он постоянно над ним издевается, высмеивает. И в то же время ценит и понимает его значение. Но удержаться, видимо, нет сил.

Эсхила до сих пор помнят и любят. Софокла не только помнят и любят, но еще и беззастенчиво используют (именно Софокл изобрел жанр психологического детектива, да, по сути, и вообще детектива, но все помнят лишь Конан Дойла, забывая даже про Эдгара По).

Еврипид же стал персонажем у гения, равного ему по силе и значению. В комедии «Лягушки» (здесь мы ее цитируем в переводе Адриана Пиотровского) все хорошо, даже сюжет. Итак, сюжет: Афины страдают из-за того, что в них не осталось поэтов (Софокл умер незадолго до Еврипида). И вот бог Дионис отправляется в загробный мир, чтобы вывести оттуда Еврипида. Но приводит Эсхила. Они состязались между собой, и, хотя стихи лучше у Еврипида, победил Эсхил, потому что его поэзия более «правильная» (мы сильно упрощаем, конечно).

Но каков между трагиками спор!.. Каково само состязание. Это какой-то парад пародий. Современному читателю многое непонятно и неизвестно почти ничего из того, что веселило современников, а все равно – и смешно и весело. Аристофан издевается, но говорит о Еврипиде важнейшие вещи:

«Еврипид

С начала драмы ни один

актер не остается

Без дела. Всем даю слова:

и женщинам, и слугам,

И девушкам, и господам,

старухам даже.

Эсхил

Боги!

Какой ты казни заслужил

за дерзость?

Еврипид

Зевс свидетель!

Любовь народа – цель моя!»

Опять женщины. Помните Ахматову? «Я научила женщин говорить…» Похоже, все-таки Еврипид сделал это немного раньше. И далее:

«Еврипид

Или, скажешь, неправду

и с жизнью вразрез рассказал

я о Федре несчастной?

Эсхил

Зевс свидетель, все – правда!

Но должен скрывать эти

подлые язвы художник,

Не описывать в драмах, в театре толпе не показывать. Малых ребяток

Наставляет учитель добру и пути, а людей возмужавших – поэты.

О прекрасном должны мы всегда говорить».

Понятно теперь, почему победил Эсхил? О прекрасном надо говорить… Но лучшее, конечно, место в комедии, и это до сих пор невероятно смешно, это когда Эсхил (ну то есть Аристофан), конечно, пристает к Еврипиду с бутылочкой:

«Еврипид

Все брешешь, я прологи

хорошо пишу.

Эсхил

Свидетель Зевс, тебя ценить

не думаю

По строчке, по словечку.

С божьей помощью,

В бутылочку тебя я загоню

легко.

Еврипид

В бутылочку меня?

Эсхил

В пустую скляночку.

Так пишешь ты, что можно

без труда влепить

Бутылочку, подушечку,

корзиночку

В твои стихи. На деле

докажу сейчас.

Еврипид

Ну, докажи!

Эсхил

Конечно!

Дионис

Начинай пролог!

Еврипид

(читает)

«Египт, который, славясь

многочадием,

С пятьюдесятью сыновьями

корабли

Направил в Аргос…»

Эсхил

Потерял бутылочку.

Дионис

При чем же здесь бутылочка?

Не клеится!

Другой пролог начни нам!

Поглядим еще!

Еврипид

(читает)

«Бог Дионис, который, тирс

в руке подъяв

И шкурою покрывшись,

в блеске факелов

У Дельфов пляшет…»

Эсхил

Потерял бутылочку.

Дионис

Ой-ой, опять побиты мы

бутылочкой.

Еврипид

Пустое дело! Я другой пролог

прочту.

К нему уж не приклеится

бутылочка.

(Читает.)

«Не может смертный быть

во всем удачливым:

Один, достойный, погибает

в бедности,

Другой, негодный…»

Эсхил

Потерял бутылочку...»

Дионис, кстати, жульничает. Когда Еврипид цитирует пролог, куда «бутылочку» не поместить, Дионис прерывает поэта. Потом и Еврипид (ну то есть Аристофан) не менее остроумно высмеивает Эсхила. Тем же приемом:

«Еврипид

(пародируя, поет под музыку

флейты)

«Герой Ахилл! Звяку внимая

убийственной сечи,

Почто не спешишь

на подмогу усталым?

Народ по-над озером молится 

богу Гермесу,

Почто не спешишь

на подмогу усталым?..»

Дионис

Вторая уж подмога. Берегись,

Эсхил!

Еврипид

«Ахейцев вождь, скажи,

многомудрое чадо Атрея,

Почто не спешишь

на подмогу усталым?..»

Дионис

Эй, Эсхил! Это – третья

подмога.

Еврипид

«Все молчите, подходят

к вратам Артемиды священные

пчелы,

Почто не спешишь

на подмогу усталым?

Я возвещаю о счастье,

что силу вселила в героя,

Почто не спешишь

на подмогу усталым?..»

Почто не спешишь? Ну, видимо, потерял бутылочку. И все равно победил Еврипид, хотя присудили победу Эсхилу.