Сергей Шаргунов В 70-м году на закате жизни Александр Керенский сказал: «Будь у меня в 17-м телевидение, у меня не отняли бы власть┘»
Спору нет: телевизор командует миром. Знаменитое изречение о «важнейшем из искусств», принадлежащее гражданину, отнявшему власть у Керенского, плавно прилипает к телеэкрану.
Ящик делает чудеса. Человек в ящике может смотреться немногословным хозяйственником и бессловесным вурдалаком, блестящим полемистом и позорным горлопаном. И самое смешное, что зрители верят┘ Верят по всему миру. Даже самые искушенные все равно нет-нет, а уверуют.
Блажен ли писатель, манкирующий телеэфиром? Или не блажен, а, наоборот, интересы родной культуры и творческие амбиции требуют от настоящего писателя то и дело освежать свое присутствие на экране?
По-моему, это не вопрос долга, совести и принципов. Прежде всего это вопрос особого таланта и особого темперамента.
Хотя всякий писатель, казалось бы, должен уметь перевоплощаться в разных персонажей, а значит, быть способен к лицедейству, все выходит сложнее. Ну вот Толстой с его наставлениями смог бы вести передачу? Или Достоевский? Сомневаюсь. Вспоминается Александр Исаевич, регулярные выступления которого по ТВ продлились весьма недолго и скорее не из-за либеральной цензуры, а потому что «неформат». Формат – сериал-экшн «В круге первом», а монотонные проповеди про обустройство России заставят переключиться на другую кнопку.
Сегодня писатели есть на всех кнопках. Теперь у каждой кнопки есть свой фирменный писатель. Эдвард Радзинский на Первом. Михаил Жванецкий на «России». Андрей Дементьев на ТВЦ. Татьяна Толстая и Дуня Смирнова на НТВ (а недолго на НТВ была и Оксана Робски). Виктор Ерофеев на «Культуре». Евгений Гришковец (только появился) на СТС. Михаил Задорнов на REN TV. Все они люди светские. Люди общества зрелищ. Ярмарки тщеславия. Публичность – их стихия.
Но не надо думать, что в былые времена телевизор был бы уделом лишь Арцыбашева да Северянина.
Я вот вполне себе представляю в роли телеведущих и Чехова, и почему-то Блока!
Впрочем, одного писательского желания недостаточно. Если демократичный, с легкой иронией Чехов крепко обосновался бы ведущим аналитиком Первого канала, то Блок после нескольких экспериментов в ночной программе НТВ, боюсь, был бы отстранен┘
Итак, отношения писателя и ящика причудливы.
Один писатель готов на постоянную публичность, питается ее животным теплом, живет славой, наслаждается устремленными к нему взглядами. Не все из таких писателей способны поступиться принципами перед развлекательными законами современного эфира. Рвутся на экран, но, дорвавшись, отстаивают свой «неформат» – уныло поучают или безумно подстрекают┘ Лучше – подстрекать. Аудитория хотя бы не заснет, да и для писателя (и для души его, и для имени) спасительнее изредка перевернуть стол на пошлом празднике, чем раз в неделю тонуть в сиропе.
Есть другой тип писателя. Ему достаточно читательских глаз, скользящих по страницам. Но таких тихонь и заик общество часто находит само – и тащит в ящик отвечать перед домохозяйками и пионерами за окаянное калоедство┘
В России приживается еще один писательский тип. Тележурналист, решивший написать художественную книгу. Зачем? Затем же, зачем поп-дивы открывают бутики одежды. Для пущего промоушна. Если твоя рожа в каждом доме лезет из ящика, то почему бы не забраться к обывателю и на книжную полку?
Есть и другая причина. Любой критик и любой журналист тайно мучается: а писателем я быть могу? Многие решаются. Книги-репортажи у видных журналистов, как правило, удаются, а вот попытки поразмышлять о мироздании, заплести сюжет или, не дай бог, блеснуть метафорой терпят крах.
«Евангелие от Соловьева» Владимира Соловьева или «Найти Иисуса» Андрея Максимова – что это за литература? Это книги, удачная сторона которых – бойкие сентенции, отдельные разбитные фразочки, подходящие для разговорного жанра ток-шоу. Немного отличается от подобных книг последний роман отставного телекиллера Сергея Доренко «2008», выполненный в стиле гротеск, журналистски прикольный, но пребывающий на нулевом языковом уровне.
Проще было бы завершить статью каким-нибудь прямым советом. Например, таким. Писатели, смелее идите в телевизор! Тележурналисты, не пишите книг!
Однако вдруг ведущая новостей Асет Вацуева одарит нас бесподобным эпическим произведением о русско-чеченской войне┘ Вдруг силком затащенный на передачу поэт Всеволод Емелин собьется, забудет строку, сморщит лик и разревется, как маленький┘
Поэтому предадимся вместо этого увлекательной игре: кто из былых писателей мог бы, а кто нет стать телеведущим?
Вот вам и новый поворот темы «Тютчев – Фет».
