Лев Пирогов Летом культурная жизнь замирает. Театры закрывают сезон и разъезжаются на гастроли. Писатели едут на дачи размышлять о России. Издатели подсчитывают годовые убытки. Аналитики подводят итоги. Визионеры строят планы на будущее. Журналисты книжных приложений наряжают елку и откупоривают шампанское.
Литературная битва┘
Чем запомнился нам уходящий литературный год? Прежде всего - некоторым оживлением литературного процесса по части идейной борьбы. Обычно под предлогом разговора о литературе в России обсуждались самые острые политические проблемы и литературные журналы были сосредоточием общественной мысли, но в 90-е годы все это куда-то исчезло. Литературный процесс был подменен премиальным - когда единственным возбудителем интереса к литературной жизни остается праздное любопытство - "кому дадут". Это было связано с эффектом "конца истории": победившая в нашей стране идеология провозгласила его по американскому образцу, чтобы выйти из игры немедленно после выигрыша.
Как ни ярились в оппозиционном идейном лагере, все напрасно - победители просто не замечали их. Либеральное мировоззрение было объявлено культурной нормой, а все прочие - неприличными отклонениями, о которых в приличном обществе не говорят. Но как же скучна стала от этого литературная жизнь! Нет конфликта - нет и сюжета. Литературные премии, призванные возбуждать интерес к литературе в обществе (при том что сама литература интересоваться обществом перестала), присуждались друг дружке, литературную соревновательность и борьбу за убеждения заменили скандальчики и скандалы. Литературная жизнь начала стремительно деградировать - превращаться в шоу-бизнес второго сорта, в котором никто почему-то не поет и не пляшет. Но вот-вот должны были заплясать.
Ситуация сдвинулась с мертвой точки в 2002 году, когда при содействии нашей газеты либеральное издательство Ad Marginem опубликовало и разрекламировало реакционный роман Проханова "Господин Гексоген", а критик (тогда еще) Дмитрий Ольшанский опять-таки на наших страницах объявил о смене идеологической ориентации. Не заинтересованные в "возобновлении истории" победители постарались выставить эти события очередным "скандальчиком", но в их головы запали зерна тревоги. В истекшем литературном году журнал "Знамя", всегда наиболее полно выражавший идеологию "победителей", разразился серией программных статей, ему ответила переквалифицировавшаяся в реакционеры и снова осенившая себя профилем Горького "Литературная газета".
А сверху, из заоблачного аналитического журнала "Эксперт" (настоящего, а не литературного), звонким майским громом грянуло: "В отечественную литературу пришло новое поколение. Объявив своим главным врагом постмодернизм, они декларируют возвращение к реализму. Поколение 90-х пресытилось бесконечными языковыми экспериментами и попытками разыскать в повседневности потаенный мифологический подтекст". Это они про нашу рубрику "Свежая кровь" и лично Сергея Александровича Шаргунова! А вот дальше: "Поколение 90-х пришло в литературу с целью утвердить "новую искренность", ставшую чуть ли не основным художественным критерием: не столь важно уметь писать, главное - устранить эстетический барьер между литературой и действительностью, общаться с миром напрямую, без посредников в виде разнообразных культурных накоплений". Это про наш постинтеллектуализм.
И что бы только делала русская литература без газеты "Ex Libris-НГ", прямо не знаю!..
┘и премиальная жатва
А вот литературные премии, напротив, постепенно сходят со сцены. Две самые престижные - премия им. Аполлона Григорьева, вручаемая Академией русской современной словесности, и "Букер - Открытая Россия", вручаемая культуртрегерами продуктовых, водочных и нефтяных корпораций, - лишились своих спонсоров. Букеру, впрочем, эта неизбежность еще только предстоит, причем по причинам нелитературным, а вот "Аполлоновка" (самая "профессиональная", самая "авторитетная", самая "адекватная" и "культурно вменяемая") просто не оправдала доверия. Неясны перспективы премий "Российский сюжет" и "Повести Белкина", но, судя по анамнезу, прогноз отрицательный. Вышел в тираж "Национальный бестселлер". А литературная премия Александра Солженицына была вручена за телефильм.
Не сказать, что премии не нужны, просто они должны занимать положенное им скромное место на периферии литературной жизни. Где-то между литературой и телевизором, не отходя от кассы. А то вот вручили в прошлом году Букеровскую премию Рубену Давиду Гонсалесу Гальего. За тяжелое, стыдное произведение, из тех, что волнуют и ранят душу. Вроде бы правильно сделали. Но! Во-первых, вручили ее по политическим мотивам: автор ясно дает понять, что не любит Советский Союз и не дооткрытую до конца Россию, а повесть-то ведь не об этом. Во-вторых, нельзя о таких произведениях думать и говорить в контексте скатертей, рюмок и досужего любопытства! Нехорошо это, стыдно. От одного только выражения "Гальеге дали" выворачивает. Да и от одного только слова "дали" тоже.
Видели, как тройка бежит? Коренной прямо, пристяжные чуть в стороны. Чтобы не толкаться, не путаться постромками, чтобы сани ровно вело. Вот так литература: в центре идейно-эстетическая борьба, а премиальные да издательские дела по бокам. Иначе не поедет. Проверено. А теперь немедленно выпьем!
