Сергей Шаргунов Этот писатель всегда был честен, и не беда - если наивен. Не искал легких путей. Мальчик из горного аула Чегем, из семьи ремесленника, закончивший русскую школу с золотой медалью, а затем и московский Литинститут, он принимается писать по-русски. А мог бы стать еще одним "национальным героем", абхазским певчим, чирикающим из золоченой клетки под присмотром богатырей-переводчиков. Своим усилием и талантом Искандер сделал себя русским писателем, притом всемирно звучащим.
Талант и мировоззрение - вещи несовместные. Искандер, солнечный, жизнерадостный, остроумный, застольный и вообще-то коллективистский, вполне уживается в литературе с каким-нибудь огрызающимся, почерневшим, святотатствующим, клянущим род людской Луи Селином. Главное - талант. Темы, внешний режим, интеллектуальная слепота - для литературы проблемы вторичные. У Искандера - талант в тонкости узора, в наблюдательности, в умении схватить детальку и уложить рядом с другой деталькой, так, чтобы заискрилось лунным светом.
Искандера, как и любого настоящего писателя, читать - удовольствие. Все остальное от лукавого.
О лукавом придется упомянуть. Искандер писал в те времена, когда он не мог писать, что ему вздумается. Среда определяет человека. Искусственные условия советского послесталинского общества, где стало потеплее для чернил, однако цензура сохранялась и установка на общее счастье была обязательна, заставляли приноравливаться. То есть жертвы странного утопического строя в конечном итоге становились его адептами. Они могли ненавидеть КПСС, радоваться распаду империи и т. д., но от навязанного мировоззрения никуда уже не деться. Поэтому и старолибералы и старопатриоты говорят по-прежнему на одном советском языке, пытаясь захлопнуть сложно-цветущее мироздание в свои узенькие, удивительно похожие пеналы.
Фазиль Искандер - гуманист. Верит в Человека (с прописной буквы), верит в некие якобы неделимые лучезарные понятия.
Дарвина великие старанья,
Эволюции всемирная волна.
Если жизнь - борьба
за выживанье,
Совесть абсолютно
не нужна.
Так он заявляет в одном из своих недавних стихотворений, полемизируя с законами эволюции. Спорить с уважаемым писателем, наверное, так же уместно, как громить Льва Толстого за его бытоулучшительные умопостроения.
Искандер - блистательный ремесленник. Берет не идеей, но исполнением. В сюжетах же и моралях подписался под "общественным договором" (а в обывательскую возню входят и вздохи о Совести и Братстве), и поэтому не может не раздражать излишне обособленное сознание. Зачастую его кавказцы, манерно горделивые и хлебосольные, с их хриплыми выкриками - люди-сувениры. И рассчитаны на потребителя. Его герои чрезмерно однозначны.
Один из недавних рассказов Искандера - "Мальчик и война". Есть хорошие обыватели, есть нехорошие смутьяны с автоматами, есть мальчик, который узнает жестокость и впитывает доброту. Мальчика извещают, что убили доктора-соседа. Искандер рисует карикатуру. Толстощекий добряк со сбитыми ботинками, любимец народа, убит за то, что громко ругал "всех националистов". "У мальчика екнуло сердце. Он так хорошо помнил доктора Георгия. Тот жил в доме друга отца. После работы он выходил во двор и играл с соседями в нарды. Вокруг всегда толпились мужчины. Доктор Георгий громко шутил, и все покатывались от хохота". На самом деле, бесконечные шутки и довольный хохот обывателей вечно рифмуются с автоматной очередью. Покатились от хохота. Покатились от пуль┘
Именно по той причине, что Искандер прекрасен как художник, - лучшие его стихи не поучительные, не наполненные мудростями, а описательные.
Чтоб не осталось и следа!
Звенят кувшины
от затрещин!
Стекает пьяная вода
К ногам разгоряченных
женщин.
К юбилею классика можно вспоминать сборники стихов. Отточенные рассказы. Хрестоматийные "Пиры Валтасара". Но громкую известность Искандеру принесла повесть "Созвездие Козлотура", впервые опубликованная "Новым миром" (1966 г.). Вещь, безусловно, шестидесятническая. Социальность, газетные будни, редактор, зам. редактора, летучка, командировка, штампы. Воспроизведение газетчины в литературе не редкость для литературы, и средство воспроизведения известно - гротеск. Остальные признаки шестидесятника здесь же: речь от первого лица, исповедальность, поиск любви, обращение к детству. "Созвездие Козлотура" - вряд ли сатира, каковой повесть формально объявлена. Очень чистое, искреннее, во многом декларативное произведение. Просто, во-первых, юмореска была неизбежна при подаче "жизни газеты", а во-вторых (и это крайне важно), сам автор, видимо, понял, что возвышенность слога и чувств - слишком уж детская, а потому "Созвездие Козлотура" считается чем-то смешным.
А попробуйте разберитесь, что это - шуточка или "призыв к лучшему миру": "Пассажиры, покачиваясь, сидели на мягких пружинящих сиденьях. Верх автобуса был застеклен каким-то необыкновенным голубым стеклом. Так что и без того голубое небо сквозь это стекло делалось неправдоподобно голубым. Стекло это как бы показывало небу, каким оно должно быть, а пассажирам - каким его надо видеть". По-моему, под легким (для самозащиты) прикрытием иронии тут искренняя, горячая, взахлеб проповедь людского счастья. Социалистическая проповедь. Но написано-то отлично. И самое удачное в повести - внезапно вклинивающаяся на десяток страниц безыдейная картина детства: аромат мамалыги, и козлик на ночном кладбище, и следы шин в том городе, куда мальчик спустился с гор, и звякающие струи красного вина.
В плане морали книги Искандера шиты белыми нитками.
В художественном плане - он классик.
