Лев Пирогов Они притягиваются. Сначала была граната в "Охотном Ряду". Потом "Норд-Ост". Я думал: идет война. Я думал: наших убивают не наши.
Про "наших", это я помнил твердо. С детства не забуду странную, не понятную многим эмоцию - когда в переполненном, ругающемся троллейбусе вдруг охватывает восторг: "Ведь это же все мы, это все наши люди, наш советский народ!" И я вдруг истово любил эту стиснувшую меня, потно толкающуюся субстанцию, частью которой, как мне тогда казалось, являлся...
Потом было Тушино. В тот день жена повела меня в кинотеатр. Так я оказался в торговом центре "Атриум", что на Курской. Билет - двести пятьдесят рублей. Лимонад - сорок. Кондиционированный воздух благоухает мылом. Чипсы со специальным соусом в пластиковым корытце. Мягкие диваны, ласковые охранники. По эскалатору чинно поднимаются две по-европейски одетые молодые женщины, одна говорит: "Монтойя его пропускал, Шумахер сам виноват..."
И мне стало плохо. Это не наши люди! Расположившись в зале, они охотно смеялись в специально отведенных американскими сценаристами местах. Фильм назывался "Терминатор-3" и по мере сил повествовал о том, что конец неизбежен. Машинное зло победить нельзя, потому что компьютерный разум повсюду, а центра у него нет... Чужие шелестели обертками.
Когда чужие входили в зал, разом закурлыкали их складные мобильные телефончики. Родственники и знакомые сообщали о взрывах в Тушине. Чужие припали к мобильным телефончикам и стали "делиться новостью" - слать SMS-сообщения. Попискивали кнопочки, мерцали экранчики... Пока идет реклама, можно покормить Матрицу. Центра у нее нет, а ротовые отверстия - повсеместно.
Мне было плохо: я не любил этих людей. Я ненавидел себя - за то, что здесь, с ними. Хотелось водки. Я думал: ничего страшного, во все времена культурная жизнь стекалась в места ярмарок... Но ведь не каждые субботу и воскресенье! Весь год люди работали. Потом честно менялись: гнилые хомуты на мешок зерна с кирпичами. Кто кого, кость в кость, глаза в глаза. Здесь, в оборудованном по последнему вздоху европейской культуры "торговом центре", шансов нет. Это не ты - это тебя покупают.
Люди не виноваты, что променяли наш жалкий, а стало быть любимый многобедный футбол на "Формулу-1" с Хуаном Пабло Монтойей. Их купили, обманули, заставили. Откуда, из какого "центра" выстрелили ядовитые щупальца? Из Всемирного торгового? Из Кремля? Из Совета Европы? Или из мобильного телефончика, ежевечерне напоминающего владельцу, чтобы тот не забыл купить генетически измененный йогурт?
Умирающие от голода страны Африки отказываются от "измененных" продуктов, суеверно полагая, что они делают своих потребителей уязвимым для продвинутого биологического оружия. Так индейцы отказывались фотографироваться, думая, что фотоаппарат украдет у них душу... А в наши мобильные телефончики встроены цифровые камеры. А прилавки наших "торговых центров" ломятся от героиноподобной кукурузы и сои. А наши души...
Две чеченки убили "наших", желавших развлечений, пива и секса в презервативе. Но сначала у них нашлись силы убить себя. Генерал Ермолов, помнится, говорил, что этот народ нельзя покорить - можно только уничтожить. Культура "торговых центров" возникла гораздо позже. Можно ли развратить чеченский народ так, как развратили (а значит, и покорили, и уничтожили) наш, мой, меня? Я не знаю.
Я все-таки пил водку тогда. Ненавидел и пил, пил и ненавидел, потом просто пил. А потом поехал в Коломенское, где липы и родники - все, что у нас осталось. Поднялся к церкви Усекновения главы Иоанна Предтечи и, кажется, упал на колени. И, кажется, плакал, лежа на земле, и молился... Но этого никто не видел, потому что было бы неприлично.
* * *
Из газеты: "Машины "скорой", вой сирен, стоны, крики боли, кровь - на одном конце Тушинского аэродрома. Девчонки на плечах у мальчишек, крики восторга, пиво из горла, музыка любимых команд - на другом конце. Тушинский аэродром стал пограничной полосой, разделяющей жизнь и смерть, добро и зло, свет и тьму".
Из интернета: "Типичное журналистское красное словцо. Не знаю, как вы, но я в девчонках на плечах у мальчишек, пиве из горла и музыке любимых команд никаких "жизни", "добра" и "света" не вижу. Правильнее было сказать: "размягченная потребительская серая кашеобразность натолкнулась на смерть, зло и тьму". Ну, в таком столкновении понятно, кто победит"...
Понятно. Но если у вас есть силы - не взрывайте себя. Помолитесь за слабых. Помяните оставшихся.
