Юбилейные торжества по случаю 300-летия Петербурга заявлены на конец мая. Говорят, приедет американский президент Буш, лидеры ведущих европейских стран, политики, бизнесмены и, конечно, масса туристов. Во всяком случае, уже сейчас купить билет в Питер - проблема. Не говоря уж о том, чтобы "вписаться" в гостиницу.
Между тем истинная дата основания города - вовсе не в конце мая. А непосредственно завтра.
"По воплощении Иисус Христове 1703 мая 16 основан царствующий град Санкт-Петербург великим государем царем и великим князем Петром Алексеевичем, самодержцем Всероссийским" (цитата по книге Елены Игнатовой "Записки о Петербурге", только что вышедшей в питерском издательстве "Амфора").
Так всегда с этим городом - какая-то неправильность. Вот и здесь: праздновать начали, как водится, загодя, но дату, как водится, отодвинули. Тем более лишний раз отметить - в самых что ни на есть русских (азиатских, евразийских) традициях.
Хотя, говорят, это самый европейский город. Но что он для нас? Петербург? Ленинград? Петроград?
Всего лишь некая всегдашняя оппозиция Москве? Политическая и культурная? Дом Ахматовой и Башня Вячеслава Иванова? Город на болотах и островах? Место гибели Пушкина? Лучшая в мире корюшка? Колыбель и гибель трех революций? Васильевский остров, до которого так и не добрался под конец жизни Бродский?
Петербург - это прежде всего город смеси. Смешение стилей, эпох. Что ни случится в стране, все в первую очередь проявится тут. Больнее всего ударит тут. Петербург, как овальный живот роженицы. Колышется грядущими историческими потрясениями.
Безымянный город, в именах которого плутаешь. Город-призрак, созданный как альтернатива бородатой, бурлящей густыми щами Руси. Не важно, как называть призрака. Изначально то был бледный благородных кровей и волн С.-Петербург, самый европейский среди Европы. При этом посторонний по отношению ко всему свету.
Была другая пора - дикая, когда власть валялась под ногами на мостовой, и, возможно, именно театральность и виртуальность Петрова града позволила большевикам поразить мир революцией.
Был и город Ленинград, своим тревожным именем навлекший визг воздушной тревоги и гул налетающего снаряда. Кажется, по сию пору на каждом горожанине лежит оттиск блокады. Блокада отпечаталась на старинных зданиях, на колоннадах и кариатидах. Город обветрен блокадой. В обрывках уличных разговоров, в поедании обычного хлеба, или, как говорят в Питере, булки - сквозная блокадная тоска.
И Питер же - это тусовочные сырые норы, рассадник расслабленной субкультуры, могила Цоя, вечно молодящийся БГ, митьки и дребезжание гитарки. Это самовлюбленные ребята в тертых замшевых куртках, дующие траву.
Еще этот город - тень всей России. Гигантская освежающая тень. Среди зимы, в мороз, под злыми ветерками вышагиваешь по Троицкому мосту, и чудится: вокруг не конкретный город, а вся твоя земля. И ослепительная Нева раскинулась просторами Ледовитого океана.
Мы не удивляемся ничему, что происходит в тени. Политическим убийствам, разбитым дорогам... Питер - это не территория. Это ты, читатель! Экзистенциальное место. Над исковерканным асфальтом, над ямами и канавами - памятник Петру, человечек цепляется за коня, как за темную волну. Подарок от ЕКАТЕРИНЫ СЕКУНДЫ, - так написано на боку монумента. Воистину, СЕКУНДА - таков человек.
Город прожил триста лет. В сущности, и это секунда. Прожить которую было ох как не просто!
А вам, дорогие читатели, придется дожить до следующей недели. Мы планируем рассказать о самых лучших книгах, вышедших к юбилею Северной столицы. Санкт-Петербурга. Петрограда. Ленинграда. Питера.
Ждите!