Лев Пирогов 7 апреля 2001 года на алтайском хуторе Банное сотрудники ФСБ арестовали Эдуарда Лимонова. 15 апреля в Саратовском областном суде должен быть вынесен приговор по его "делу". 60-летнему писателю и лидеру Национал-большевистской партии грозит 14-летний срок по обвинениям в призывах к насильственному изменению конституционного строя, попытке создания незаконных вооруженных формирований, соучастии в хранении оружия, приготовлении к терроризму и т.д. Два тюремных года Лимонов не потратил зря, занимаясь своей основной профессией - писательской. Дал через адвоката целый ряд интервью, написал множество статей, пьесу и семь книг, одна из которых - "Священные монстры" - только что вышла в издательстве "Ad Marginem".
Гадкая книжонка, хочется хохотать. Лучшее из написанного Лимоновым за два отсиженных года. Коммерчески безупречный жар: портреты знаменитостей, спросите Шилова. Пятьдесят два хлестких портрета - целая обложка "Сержанта Пеппера", только без Кроули. Зато есть Чарльз Мэнсон и Радован Караджич. Тут же Пресли и Че Гевара, Ю.Гагарин и Ю.Мисима - духи леса и духи предков. Те, кто мешает, и те, кто помогает нам жить.
Не пытайтесь угадать, кто есть кто. О Сахарове Лимонов пишет с непонятным сочувствием, о честно застреленном Ленноне - с брезгливостью, об отравившемся несвежей тушенкой Пресли - едва ли не с восторгом. К штанам Гитлера и Ленина старается держаться поближе, зато когда доходит до истинного Председателя Земного Шара, постоять рядышком забывает, вместо этого вдруг ставит рядом с Хлебниковым нелюбимого Пушкина - "поэта для календарей".
Характеристики и метафоры Лимонова блестящи, в чужой литературе он ни черта не смыслит, что и правильно - сам писатель. О Гоголе пишет так, что хочется подтереть попу. О Леонтьеве сообщает, что того, оказывается, "постригли" в монахи, тупо не понимая, что не было бы никакого Леонтьева без 1871 года, без "иллюминации", которых у него в отличие от Лимонова с Гитлером было не две-три, а одна на всю жизнь.
Ешьте Репу, живите вечно. От лимоновского невежества хочется блевать в унитаз. Пушкин у него не так писал о любви: Татьяна никому не дала, и вообще, какой Пушкин после фрейдизма... К сведению гостей из Молдавии: он - наиболее психоаналитически совместимый из русских писателей. Дон Гуан убивает символического предка (надгробную статую) и спешит воспользоваться вакантной вдовой не "после", а почти за сто лет до Фрейда. В "Евгении Онегине", которому Лимонов посвятил свой пэтэушный жар предстательной железы, предвосхищена схема Жака Лакана: субъект желает не объекта, но желания объекта, желает желания желать. Недоступность Татьяны продлевает ее в вечность, иначе на хрен бы она уперлась фрейдизму.
Идеал женственности у Лимонова Норма Джин-с-Булками, Американская Девка. "Девке, которая захочет потягаться с Нормой, надо будет совершить невероятные подвиги" - вот что значит быть хроническим сексуальным неудачником.
Воплощенная женственность - никакая не Девка-с-Подвигами, воплощенная женственность - это группа "Блестящие". Грандиозность "Блестящих" в том, что они не привлекают публику, а величественно допускают ее до себя, как самка - самца. Не надо путать это с поп-массовой "сексуальностью". Самка не приманивает. Самка излучает сияние. Поп-массовые вертлявые сучки вроде Джин Бейкер непрестанно предлагаются: "Съешь меня", но никогда не дают: "Poooh". Убивать. Самка в отличие от симулякра всегда дает. Высший пример - Ольга Орлова, вышедшая замуж за конкретного мужика и родившая здоровенького ребенка. На ее место встала другая. "Блестящие" - лучшая группа в мире.
"Блестящих" надо законсервировать. Для этого - отменить все остальные группы. После трудового или ратного дня мы будем смотреть на группу "Блестящие" и становиться лучше. Раз в год лучшая из девушек будет выходить замуж за самого опытного охотника или умелого воина. На ее место будет вставать другая. Группа "Блестящие" будет всегда. Ее никогда не постигнет "творческая исчерпанность".
Знаки без денотатов, о которых столько писала постмодернистская критика, невозможны: знак без денотата сам становится денотатом. Девальвация означаемого происходит из-за огромного количества копий, которые снимают ценность оригинала. Чтобы девальвации не было, надо уничтожать копии.
А между тем фасад лимоновской книги украшен вариациями на тему известного штамповщика копий Ворхолы.
По собственному признанию Лимонова, у него вышли "бедные записки", от них пахнет парашей и тюремным ватником, подкладываемым во время работы под задницу, от которой пахло ватником и парашей. Мало общего с дурацкой обложкой, от которой за версту несет супермаркетом. Портреты Лимонова выполнены в стиле другого художника, Алексея Зверева, гения советской эпохи, вспоминать которого сегодня не принято, потому что принято заниматься акционизмом и пить мочу. Зверев пил водку, жестоко дрался и умел рисовать шваброй. Иногда он вставал с блокнотом на улице и рисовал прохожих. Каждого быстро, не больше трех секунд на портрет.
От "бедных записок" основательно несет лимоновской задницей, но это лучшее из всего, что он написал в тюрьме, включая удостоенную шутовской литературной премии им. Пленного Духа "Книгу воды". Купить, прочесть и порвать.
