Нечрезвычайное положение

Французская столица достаточно быстро пришла в себя после ноябрьских терактов. Фото Лиз Ферз

Министерство юстиции Франции на днях разработало законопроект, расширяющий полномочия полицейских, – тем позволят задерживать подозрительных сограждан на четыре часа для установления личности, помещать их под домашний арест сроком на один месяц, а при обнаружении террористов стрелять на поражение, даже если преступники не открывали огонь первыми. Как это ни удивительно, ранее чрезвычайное положение претворялось в жизнь без этих мер. Не будет преувеличением сказать, что многие его и не заметили.

Интрига чрезвычайного положения во Франции в том, что оно почти не соответствует сложившимся в России представлениям об ограничении свобод во имя безопасности, хотя выражение используется одно и то же. В отличие от Москвы на станциях парижского метрополитена не встретить полицейских. Никто не перегораживает входы и выходы, не ставит кордоны, не проверяет документы, в том числе у мусульманок в религиозной одежде, закрывающей половину лица. Чрезвычайное положение не затронуло лагеря беженцев на севере Франции, несмотря на то, что многие считают их незаконными. Не сказалось оно и на городских бездомных.

С точки зрения благожелательного наблюдателя все это видится образцом добрых нравов, но человеку раздраженному скорее всего покажется попустительством. Чрезвычайные меры могли бы быть жестче, но парижанам неприятны и такие, какие есть. Как будто желая саботировать «чрезвычайщину», охранники проверяют личные вещи без металлоискателя, досматривая их, расстегивают молнию только наполовину, нередко лишь на одной секции рюкзака или сумки. По сути дела, внутри ручной клади в общественные места можно пронести все что угодно.

Иногда возникает чувство, что полиция ловит преступников случайно или в последний момент. В начале февраля в Лионе должен был произойти террористический акт, предотвращенный лишь по стечению обстоятельств. Полицейские задержали исламиста, связанного с «Исламским государством» (ИГ, запрещенная в России террористическая группировка), когда тот уже успел написать завещание. Причем попался несостоявшийся убийца на воровстве. Только позже правоохранители поняли, с кем имеют дело.

Многим во Франции известна история террориста Абдельхамида Абауда, организатора терактов. Вечером 13 ноября он добрался до пригорода столицы Обервиллье и спрятался в кустах на обочине дороги, притворившись бомжем. Полиция не могла найти преступника, пока тот не вышел на связь со своей двоюродной сестрой. Правоохранители не обращали внимания на исламиста, потому что не проверяют документы у бомжей.

Бездомных в парижском метро действительно много, и некоторые опасаются, что следующий теракт будет связан именно с ними. Ночью людям без определенного места жительства позволяют оставаться в подземке, поскольку им больше некуда пойти.

Депутаты от правых предлагают насильно эвакуировать их каждый вечер, чтобы новые исламисты, решившиеся воспользоваться примером Абауда, не дай бог, не подложили взрывчатку на железнодорожное полотно. Однако левые, находящиеся у власти в Париже, это предложение забраковали.

Затяжной спор между разными политическими фракциями вызвало и предложение, которое в России наверняка было бы поддержано всеми, – лишать гражданства преступников, причастных к террористической деятельности. Около 3 млн граждан Франции имеют второй паспорт, и значит, не нарушая закона, их можно было бы лишить первого. Левым, однако, не по душе это предложение, потому что подавляющее большинство тех, кого оно затрагивает, – выходцы из Северной Африки. Социалисты знают, что 80% из них проголосовали за Франсуа Олланда.

Причины мягкости французской правоохранительной системы, впрочем, не связаны с партийной политикой, поскольку речь о консенсусе большей части общества. Этих причин можно назвать две – историческую и социологическую. С 1996 по 2012 год во Франции не было терактов, и страна не согласна меняться из-за угрозы, которую считает априори временной. Вторую причину – социологическую – сформулировал знаменитый во Франции политолог Жилль Кепель: более полвека мусульманские мигранты составляют значимую часть населения страны, жесткие меры по отношению к ним могут привести к радикализации тех приверженцев ислама, которые в данный момент считают себя умеренными.

О том, что такая опасность существует, свидетельствует пример террориста Биляля Хадфи, еще несколько лет назад вовсе не бывшего радикалом. Будущий сторонник ИГ писал в Facebook о том, что употребляет алкоголь, и помещал в социальной сети фотографии со спиртными напитками. Исламистом Хадфи стал под впечатлением преступлений, якобы совершающихся против мусульман. О возмутивших его случаях он узнал от экстремистски настроенных единоверцев и прочитал в Интернете.

Несмотря на предпринятые меры безопасности, Париж снова становится «городом любви и романтики». Фото Reuters

Другой пример радикализации, произошедшей через Сеть, в начале этого года обсуждала вся Франция. Марсельский подросток-курд, исповедующий ислам, ранил ножом преподавателя-еврея, носившего кипу. Религиозный лидер марсельских иудеев Цви Аммар призвал своих единоверцев перестать носить кипы, «чтобы спасти жизни». Во Франции опасаются возобновления эмиграции в Израиль, первый импульс которой был дан ровно 10 лет назад, когда в 2006 году этнический мусульманин совершил похищение французского подданного – еврея, уже после освобождения скончавшегося от полученных побоев.

Несмотря на пугающие истории, подобные этой, Жилль Кепель – и не только он, но и другие лидеры общественного мнения – призывает французов сдерживать свой гнев. Джихадисты, по мнению тех, кто обращается к французам через прессу, стремятся спровоцировать власти на нарушение прав мусульман, следствием чего стало бы их озлобление, пополнение числа бойцов ИГ и дальнейшие теракты. Кепель считает, что религиозные радикалы пытаются втянуть страну в замкнутый круг насилия. Единственным выходом при таком подходе кажется предельная мягкость по отношению к приверженцам ислама.

С таким видением положения французы не одиноки. Точно так же и немецкие власти, и власти Швеции стремились замолчать преступления беженцев-мусульман. В России это воспринимается как попустительство, но с точки зрения европейцев, другого способа противостоять ИГ нет.

Конечно, не все согласны быть терпимыми. 6 февраля по призыву немецкого антимигрантского движения Pеgida жители Кале вышли на демонстрацию против мигрантов. Пользуясь возможностями, которые им предоставляет чрезвычайное положение, власти Франции разогнали несанкционированную демонстрацию. Полицейские задержали несколько десятков человек, и среди них того, кого знает вся Франция, – бывшего командующего Иностранным легионом, 75-летнего генерала Кристиана Пикемаля. На следующий день пожилой экс-военный предстал перед судом.

Однако все это происходит далеко от Парижа. Во французской столице чрезвычайное положение чувствуется все слабее, и жители мегаполиса, кажется, предпочитают не вспоминать про теракты.