Юлия Виноградова «Завтра идем кататься на поезде». Наша компания сидит в беседке на старой даче в Кратове. Поглощает свежеприготовленный шашлык, запивая его чем следует, и обсуждает планы на завтра. Лето в самом разгаре, а в этом году еще никто не был на главном кратовском аттракционе – знаменитой детской железной дороге.
Дорога появилась еще при Кагановиче в 1937-м. Строили ее пионеры – те самые, которые позже, во время войны, водили совсем не детские поезда в прифронтовой полосе и строили совсем не детскую лесовозную дорогу. Первый состав, отправившийся по кратовской ж.д., состоял из паровоза и трех маленьких деревянных вагонов. И вызывал неописуемые восторги как у тех, кто работал на этой дороге, так и у тех, кто ею пользовался. С тех пор многое изменилось. В 2005-м дорога, и без того много раз перестраивавшаяся, была полностью модернизирована. Никакой патины времени не осталось и в помине – новые пути, новые вагоны и тепловозы, новые станции. И, конечно, совсем новые дети.
Завтра – воскресенье, первый рейс в 10.00. Из нашей компании проснутся не все. У кого-то будет болеть голова, у кого-то закапризничают дети, у кого-то просто не хватит сил подняться. Мы тоже долго не можем решить – идти или нет. Федя, мой десятилетний племянник, валяется все утро в кровати, уткнувшись в «пиху» – портативную игровую приставку PSP. На экране прыгают и дерутся человечки под яростное Федино рычание. Так он готов проводить значительную часть свободного времени. И он совсем не исключение – почти все в его классе носят в школьных портфелях такие же машинки. На экскурсиях в автобусе у них стоит почти тишина. Каждый уткнулся в свой маленький экран. Нет, они не индивидуалисты и не интроверты. Они дружный класс и любят играть все вместе. В большую драку. По сети.
По-другому они играть уже почти не умеют. Девочки не прыгают в резиночку – главную фаворитку моего детства, мастерство постижения которой обеспечивало достойное место в школьной иерархии. Они не знают, что такое вышибалы, не умеют играть в штандер-стоп, не понимают радости от нарисованных мелом классиков. Где потерялись дворовые игры, передающиеся от старших школьников младшим? На каком поколении городских детей прервалась эта связь?
Я рассуждаю, а Федя все не отрывается от сверкающего экранчика. На наши вопросы гундит, что железными дорогами он вовсе не интересуется и никуда не собирается. «Да я всю жизнь мечтал на ней покататься», – выдает последний, хотя и не слишком убедительный аргумент Федин папа. И в приказном порядке отправляет семью на выход.
Мы идем вдоль заросших соснами и сиренью дачных участков, пока, наконец, не упираемся в узкое полотно путей этой самой железной дороги. Чуть дальше – крошечное депо, дирекция, затем – станция. Людей много, малышни едва ли ни больше, чем взрослых, но в кассу почти никого нет – скоро отправление. Билет до конца и обратно – 80 рублей. Это совсем недалеко – длина дороги меньше 4 км, станций – всего три.
Нас не покидает ощущение дежа вю, машины времени, уносящей куда-то в пионерские, почти забытые годы. Начать хотя бы с того, что стартовая станция так и называется – «Пионерская». Конечная – «Юность», а рядом с ней красуется белоснежный, как будто вчера отлитый из гипса, Ленин (до 1991-го станция называлась «Путь Ильича»). Наш вагон последний, и уже перед самым отходом в него вваливается орава малышей. В красных – да, пионерских – пилотках. И галстуках. Правда, уже не красных, а в цвет триколора. Это едет детский лагерь «Дубки». С криками и смехом рассаживаются, поезд трогается, на весь вагон начинаются речовки. Нет, речовки уже не пионерские. Что-то про пейджер и женщину за рулем. Эмансипация, технологизация. Тот самый прогресс. «Федь, а ты знаешь, кто такие пионеры?» У каждого из взрослых свой ответ. И свои воспоминания о детстве, так не похожем на мир сегодняшних детей. «Друзья Ленина», – слегка подумав, отвечает Федя. «А кто такой Ленин?» «Тот, кто возглавил Великую Октябрьскую революцию, – старательно произнося слова, выдает Федя, – 1911 года».
Мы смеемся, а красные пилотки начинают во что-то играть. «Летел лебедь по синему небу, читал газету под номером┘» Точно, и мы так играли. Было и много других игр, упрятанных теперь по самым дальним уголкам памяти. «Не так! – говорит Федя. – Бежала собачка, жевала жвачку┘» Нет, в нашем детстве жвачек не было.
Перед глазами медленно движется Кратово. Дачи, заборы, детский лагерь с разноцветной машущей нам толпой. Окна в вагоне не открываются – мы машем в ответ через стекло. На переезде выстроились машины – ждут, пока мы проедем. Все по-взрослому, как на настоящей дороге. А эта настоящая, «взрослая» дорога совсем рядом, идет параллельно. Прямо как в жизни. Выруливаем из леса – наша конечная станция. Ждем пока тепловоз перецепят, выходим посмотреть. Из окна кабины улыбается девчонка лет 14 с двумя задорными хвостами. Девчонка-машинист. Остальные в одинаковой синей форме топчутся на станции, мнут в руках желтые флажки и белые знаки-круги, с опаской посматривают на новых пассажиров. Здесь и белобрысая кондукторша, смущенно бродившая по нашему крошечному вагону. Все это похоже на добрую игру. Но для них это не игра, а профессиональная школа. Только не столь желанная, как у тех, кто строил эту дорогу 70 лет назад. Все меняется.
