Евгений Соловьев
С помощью рюмок и бокалов Владимир Андрюшин исполняет самые замысловатые мелодии.
Фото автора
Удивительные мелодии разливаются по туристической набережной Углича каждый погожий день. Легендарный и узнаваемый «Караван», который некогда классически исполнял Дюк Эллингтон, «Вечерний звон» и даже «Лунная соната» Бетховена. Чарующие звуки вытекают из-под пальцев 61-летнего Владимира Николаевича Андрюшина, когда он касается ими своего музыкального инструмента.
А играет профессиональный джазовый музыкант не на саксофоне, аккордеоне или трубе. Перед ним на треноге стоит футляр, к которому приклеены 27 больших и маленьких рюмок и бокалов. В каждом налито немного воды. При прикосновении пальцев стеклянная армада издает звуки, которые сливаются в узнаваемые мелодии. У Андрюшина под руками две октавы, которые позволяют творить уникальные вещи.
Необычную технику игры на рюмках и бокалах Владимир Николаевич подглядел в Кельне. С его абсолютным музыкальным слухом и профессиональным образованием научиться извлекать звуки из воды и стекла было не трудно. Третий сезон музыкант радует своими мелодиями туристов и жителей Углича. Играет Андрюшин душевно, не позволяет халтурить. Иначе нельзя – люди сразу раскусят и перестанут платить, ведь как ни крути, а вышел на туристическую тропу музыкант все-таки за деньгами.
Играет Владимир Николаевич с 8 утра до 6 часов вечера. С перерывами получается полный рабочий день. Расписание синхронизировано с приходом и стоянками туристических теплоходов. Начинает трудиться Андрюшин летом и заканчивает в конце сентября, на зиму перебираясь в Москву.
Физической или моральной усталости музыкант от ежедневной игры не испытывает. Разве что под конец рабочего дня от беспрерывного стояния ломит ноги. А в холода у него замерзают пальцы. Это сковывает движения и влияет на игру. Живет Андрюшин в Угличе недалеко от набережной. Вечером выливает воду, переворачивая подставку с рюмками и бокалами, собирает свой инструмент и пешком к жене.
– У меня обширный репертуар. Его хватает на 3,5 часа беспрерывной игры, – рассказывает Владимир Николаевич. – Это различные мелодии – от популярных до классики. Играю «Аве Мария» Шуберта, «Песню Сольвейг» из музыки к драме «Пер Гюнт» Грига, традиционный джазовый репертуар – мелодии из «Порги и Бесс» Гершвина, несколько регтаймов.
На следующий сезон Андрюшин хочет разучить несколько новых произведений. Уже начал подбирать первый и пятый венгерские танцы Брамса. Если с иностранцами у Владимира Николаевича общение не клеится (плохо у него с языком), то с русскими добродушными туристами он любит и поговорить, и пошутить.
У музыканта много заказов. Некоторые приходится играть экспромтом, но для него это не тяжело. За одно лето джазмен выучил наизусть «Мурку» – ее заказывали русские чуть ли не каждый день. «Я им, конечно, наигрывал ее мелодию, но предупреждал, что здесь она явно не катит: «Мурка» и игра на бокалах – вещи разные», – признается он. Часто просят исполнить «Танец маленьких лебедей» Чайковского или «Полонез Огинского». За удовольствие все платят по-разному – кто доллар кинет, кто десятку рублями.
– У меня нет определенной таксы, – говорит Андрюшин. – Когда спрашивают – сколько, говорю – решайте сами. Я их на какие-то суммы не провоцирую, наоборот, раскрепощаю и все. Давали мне и по 500 рублей за игру, но эта деньга не просто так упала мне. Человек сам пришел к такому решению, видимо, уж очень понравилась ему моя необычная игра. Особенно поражаются всегда настоящие музыканты.
Как появляется звук на таком необычном инструменте? От прикосновения пальцев к бокалу с водой. Чем больше бокал, тем больше воды в него можно налить, тем ниже звук. Причем есть один секрет – у музыканта должна быть абсолютно чистая кожа. Андрюшин перед каждой игрой протирает руки спиртом, а за день не раз смачивает пальцы, потому что кожа должна быть еще и влажной.
Всю свою жизнь Владимир Николаевич посвятил музыке. Родился в Вологде, получил профессиональное музыкальное образование и начал колесить по стране и миру. Диплом отрабатывал в музыкальной школе, играл в филармонии в Калининграде, в различных ансамблях в домах культуры. Выступал в различных квартетах, в Латвии в 1975 году участвовал в джазовых четвергах в рижском кафе «Аллегро», играл в оркестре Раймонда Паулса.
Судьба забрасывала Владимира Николаевича и в Мировой океан, где он при первой возможности играл джаз. Год он был матросом на плавбазе на севере Канарских островов, а потом стал океанским спасателем на судне Международного Красного Креста.
– В зону нашей ответственности входило все западное побережье Африки – от Танжера (Марокко) до Кейптауна (ЮАР), – говорит джазмен. – Африканцы интересные люди, особенно те, кто живет рядом с океаном. Если у них ружье в руках, то им обязательно надо выстрелить. Поэтому там постоянно случаются перевороты и другая политическая возня. Мы спасали всех, кто терпел бедствие, – для нас было безразлично, за кого они воюют.
За любимую музыку Андрюшину пришлось пострадать от «компетентных» органов, как и многим другим поклонникам джаза в СССР. «Я холерик, – говорит он, – «не мог сдержать своих мыслей и взглядов». Например, на выступлениях играл «Песню о Ленине» в стиле джаз-модерн, после чего его и вызывали в органы. «Конечно, можно же было этого и не делать, тем более что нотный текст-то у нее неважный. Но нет – это был своего рода вызов», – признается Владимир Николаевич.
Перестройку Владимир Николаевич встретил на Украине. С 1986 по 1991 год играл в Донецке, где у него был свой ансамбль. «Мы играли в стиле джаз-модерн, но разные произведения, вплоть до лубочных украинских мелодий», – вспоминает музыкант. Оттуда его семья приехала в Москву. Жена Андрюшина решила найти для летнего отдыха дом в одном из малых городов. Найдя где-то экологическую карту России, выяснилось, что Углич является одним из самых чистых мест, пригодных для проживания. У музыканта подрастали трое сыновей, которым нужен был чистый воздух. Так в 1995 году джазмен оказался в Угличе.
Андрюшин – человек рисковый. Кто бы отважился в одиночку в 56 лет поехать с пятирядным кнопочным аккордеоном «Вельдмастер» в Германию на заработки? Джазмена погнала туда нужда – подрастали сыновья, надо было ставить их на ноги (все трое сыновей учатся в Москве – старший в Бауманском технологическом университете, средний – в медицинском институте, а младший – в 10-м классе в частной гимназии).
В 2000 году Владимир Николаевич взял турпутевку и поехал в Кельн. Играл у знаменитого Кельнского собора. «Эта такая громада, что голова кружится», – говорит музыкант. Спать приходилось когда где, сперва даже на улице, но он по натуре – человек непритязательный. Но удача нашла его прямо там, на соборной площади.
– В Кельне у собора меня заметил один влиятельный немецкий предприниматель, – рассказывает Андрюшин. – Он пригласил меня поиграть в его ресторанах и отелях в различных странах Европы (Португалия, Германия, Швейцария, Голландия). Ему надо было привлечь публику в свои заведения, чтобы побороть конкурентов. Накануне концертов делали рекламу, и под вечер рестораны были полны.
С тех пор Владимир Николаевич ездит в Европу на заработки каждый год. Ему оплачивают билеты, проживание в отелях, переезды по странам и питание. Месяц или полтора он работает в ресторанах и гостиницах. Западная публика его принимает и любит, видя в нем профессионала. Халтура там не проходит, говорит музыкант, поскольку слушатели попадаются довольно искушенные и разбирающиеся в музыке. Но в России для своих слушателей ему все равно играть приятнее.
– Я понял, что человек, который что-то умеет, нигде не пропал бы, – напоследок говорит Андрюшин. – Господь дал мне способность к музыке, спасибо ему.
Этой зимой он впервые не собирается к своему знакомому немцу в Европу. «Пока не до заграницы – тут больше потеряешь, чем найдешь», – говорит музыкант. Поэтому Владимир Николаевич будет играть в Москве. Жизнь продолжается.
═
Углич, Ярославская область
