Николай Климонтович
Слушатель-энтузиаст сидит у приемника и накручивает диск телефона. Не вырубить ли его из эфира?
Фото Артема Чернова (НГ-фото)
Помнится, в златые денечки молодости служил я в редакции одного молодежного журнала. Иногда меня бросали на почту, если, скажем, приболел соответствующий сотрудник. То есть я должен был отвечать на письма читателей. А поскольку журнальчик был научно-популярного профиля, то в каждом втором письме содержались рекомендации по изготовлению вечного двигателя, а через письмо – жалобы на неверное и нечуткое отношение редакции к изобретателям с мест, из глубинки. Подчас высказывались даже неприятные подозрения: дескать, у вас, в Москве, рука руку моет, а потому народному умельцу из Дедова-на-Бабке никак не пробиться┘ Да, это были светлые дни социализма, когда жила еще в гуще народной Мечта о Вечном Двигателе, который осветит всю жизнь, заколосит всю державу, замостит дороги, где надо – осушит, где не надо – пророет канал, а самим чтоб спокойно лежать-полеживать на печи с бабой, пузырем самогона и комплектом журнала «Юный техник». Теперь не то. Та, давняя и дивная, Мечта пожухла и захирела, и стало ясно, что не будет нам халявы на прежней родине слонов и электричества┘
Так вот, поскольку мне вменялось не просто разбирать почту, а выбирать наиболее интересные читательские письма и отвечать на них на страницах нашего издания, то приходилось выкручиваться. А что тут будешь делать, не объяснять же в сотый раз, что, мол, согласно законам термодинамики вечный двигатель в природе невозможен. То есть как бы плевать в лицо доверчивому нашему народу, издавна слагавшему сказки о стране с молочными реками и кисельными берегами. Гадко и неэтично. Поэтому приходилось сочинять что-нибудь в таком духе: мол, товарищ Ерофеев из села Горюхина Псковской области спрашивает, как бы ему соединить лампочки в сенях и в горнице на один выключатель, поскольку счетчика у него все равно нет. Отвечаем: электрическая цепь бывает двух видов – последовательная и параллельная, а согласно закону Кирхгофа┘ И так далее. Нет, совесть меня не мучила, но грыз вопрос: а на кой черт вообще нужны нам в нашей спокойной журнальной жизни эти самые письма читателей?
Ну ладно, тогда был социализм, и власть имитировала обратную связь с массами. Нынче эпистолярный жанр иссяк, уйдя в трясину интернета. И потому сегодня на коне активные слушатели.
Но вот что интересно до дрожи: кто, кто эти безвестные и бескорыстные слушатели, готовые кромешной ночью где-нибудь в Перми набирать заветный номер, чтобы поделиться сокровенной мыслью по поводу, скажем, контрацепции или «оранжевой революции»? Неужели они все подсадные, а редакция действует точно так, как некогда я отвечал на якобы читательские письма?.. Но нет, ту сказочную белиберду, что несут с придыханием эти энтузиасты эфира, не под силу придумать даже самому способному радиожурналисту, будь он хоть сам Венедиктов.
Здесь выделяются сами собой несколько отрядов таких слушателей.
Первый составляют правдоискатели. Этим действительно нужно понять, что первично, а что вторично – дух или материя, и поделиться результатами собственных раздумий на сей счет. Это, так сказать, слушатели-идеалисты, которые мыслят лишь категориями вечности.
В противоположном эшелоне – люди приземленные, склонные к мышлению конкретному. Скажем, именно здесь, на радио, они хотели бы получить сейчас и немедля ответ, отчего в тамбовском кафе «Елочка» их вчера обсчитали на три рубля.
Между этими группами располагаются те, кто не поддается никакой классификации. Это и ругатели разнообразных сторон жизни, таких подчас приходится насильственно отсекать от эфира за использование крепких выражений. Это и вполне на первый слух здравомыслящие граждане, но с заветной идеей о предметах подчас самых неожиданных. Попадаются и вовсе постоянные собеседники, как бы даже гордящиеся своей причастностью к эфиру, и ведущие их уже знают по голосам и именам. Наконец, есть те, которым просто хочется поговорить, и по-человечески эти – самые симпатичные.
Понимаю, слушателей не выбирают. Равно как и читателей. Как, впрочем, и само народонаселение. Но эти голоса из зала делают программу ли радио, газетную ли полосу ужасно тоскливой. Просто потому – и это очевидно любому деятелю массмедиа, что пишут письма, звонят на радио, участвуют в телевизионных опросах люди все-таки, как бы мягче сказать, не самые информированные. Ленивые. Которым, как говорят в народе, заняться нечем. Грустно это все и как-то безвыходно. Одно хорошо: радио ведь можно и не включать. Потому что больно уж безрадостной рисуется портрет лица нашей жизни. Нам бы бодренького чего-нибудь. Оптимистичного. А остальное мы уж сами как-нибудь┘
