Игорь Плугатарёв
Детской площадки на заставе нет, остается собирать стреляные гильзы.
Фото автора
Сразу оговорюсь, что «появились дети» – это, конечно, сказано слишком сильно. Ребенка корреспонденту «НГ», побывавшему недавно на чеченском участке российско-грузинской границы, довелось увидеть лишь на одной заставе.
От места дислокации штаба Аргунского пограничного отряда застава эта сравнительно недалеко – с час езды. На нее мы ехали колонной из трех машин с вооруженной охраной. По пути в кюветах то там, то тут попадалась разбитая дорожная техника: яркого желтого цвета экскаваторы, грейдеры, бульдозеры. Судя по маркировке на уцелевших кабинах, все агрегаты – чешского производства. Дорогу, которая в советские времена была лишь тропой, в годы своего хозяйничанья здесь расширяли боевики. Вернее, люди, которых они похищали и превращали в рабов на этой своей «дороге жизни». Поистине так – именно по ней шли из Грузии в Чечню караваны с оружием и боеприпасами, имуществом и медикаментами, провиантом и ваххабитской литературой... Когда в эти места снежным декабрем 1999-го буквально десантировались пограничники и бандитам пришлось убираться, они уничтожили и строительные машины. Однако часть дороги была уже готова, что как нельзя лучше способствовало быстрому укреплению здесь застав. Но многие позиции у перевалов приходилось занимать исключительно «по-пешему» или с вертолетов...
Застава «Гезехой» стоит как раз в километре от того места, где к Аргуну выходит ущелье Кериго. Именно здесь в августе 2002 года «зеленые фуражки» не пропустили крупную, до 80 человек, банду, которой верховодил небезызвестный Руслан Гелаев. В тех боях смертью храбрых пал тогдашний начальник заставы 27-летний майор Сергей Попов. Гезехойцы уже два года добиваются, чтобы застава называлась его именем, но пока безрезультатно.
Начальник заставы капитан Андрей Григорьев встречал нас не один – возле колонны неожиданно для всех возник солнечно-белобрысый, пушистый, как одуванчик, мальчуган. Как тут же выяснилось – сынишка начальника заставы. Паренек в точности повторил все движения сопровождающего полковника-начальника, которому отец сделал короткий доклад при встрече, – козырнул, как бы отдавая честь, и – руки в боки – важной походкой направился вслед за прибывшими.
Осмотрелись. Застава – наполовину палатки, наполовину постройки из срубов. К холодам будет закончен еще один семейный дом с мансардой. Мальчик же поспешал впереди и как бы показывал всем дорогу.
«Как тебя зовут?» – улучив момент, спросил я. «Олега», – представился он; его тут многие так и зовут – «Олега». «А лет тебе сколько?» Показывает три пальца. Диалог на этом, в общем-то, был исчерпан: Олега – уж будем и мы его так называть – оказался не очень разговорчивым. Он быстро потерял интерес к прибывшим – мало ли кого сюда приносит?
Оказывается, малыш прожил на заставе все лето. Мама его, сержант Алеся Григорьева, служит здесь же контрактницей-связисткой. Родители паренька – с Дальнего Востока. Оставить его у тамошней бабушки у них не было возможности.
А вообще на «Гезехое» контрактницами служат три женщины. У одной из них, жены заместителя начальника заставы, тоже есть сынишка, такого же, как и Олега, возраста. Но ни мать, ни отец не хотят ему «такого детства»: «Ребенок должен быть с детьми, общаться со сверстниками, играть с ними в песочнице┘» И одиноко гуляющий по заставе сынишка начальника только убеждает их в правильности сделанного выбора: «Скучаем, конечно, и сын – по нас, но что поделаешь┘» Оно так, но у каждого свои жизненные обстоятельства┘
Днями позже один из офицеров отряда рассказал свою историю: «Я остался один пару лет назад. Но к моменту развода немало прожил с женой и с детьми, они постоянно были со мной рядом. Где бы, в каких бы условиях я ни служил, они всегда несли мой крест, помогали мне. Дети вообще выросли на границе. Старшему ребенку сейчас 10 лет, младшему 7, в этом году в школу пошел. Но вот я поступил в академию, и приехали они ко мне в Москву┘ Пожили, увидели Красную площадь и┘ сказали «се ля ви». Жена сказала┘ Ну, «се ля ви», значит, «се ля ви»... Да, жена – человек, дети – люди, они больше не захотели в горы, в тайгу, в степь... Видите ли, мы ведь, несущие здесь службу, тоже люди, тоже хотим жить по-человечески, не в палатках-землянках-времянках... Но ведь кто-то эту «грязную работу» тоже должен делать! Нет, не так, она для меня не грязная, потому что я ее делаю с чистым сердцем, просто она тяжелая, эта работа, опасная┘»
Вот и на «Гезехое» та же работа – не давать проникнуть на территорию России террористам┘ Корреспонденту «НГ» рассказали, что где-то в этих отрогах в зоне ответственности заставы зарыт очень крупный арсенал боевиков; мол, одной из задач тех, что два года назад пробивались к Аргуну по ущелью Кериго, как раз и было выйти к этому схрону, расконсервировать его и вооружить бандитов из местных, которые прикидываются мирными жителями. Один из офицеров заметил по этому поводу: «Кто его знает, может, и есть такой схрон... Но когда я готовлю людей к отправке в горы, я говорю, что он есть и его надо найти. Это, если хотите, реальный стимул для поисковика. Наверняка в душе многие думают: найду – медаль дадут, а то и орден. Кроме того, без подобной романтики пограничная служба скучна».
Так что на заставе напряжение не спадает, и отцу и матери Олеги некогда, разве что иной солдат поиграет с ним. Один из них обмолвился, что хотел сделать для мальчишки качели, но начальник заставы запретил: «Он же не всю жизнь здесь будет жить, да и, может, к зиме мы его на материк отправим».
Так Олега и живет без «детского городка». Довелось наблюдать, как он, покачивая на фоне зеленых гор головкой-одуванчиком, ловко ходил по брустверу траншеи, опоясывающей расположение заставы по периметру, перепрыгивая окопные огневые позиции, и собирал стреляные автоматные гильзы. «Пять сорок пять», – щебетал он сам себе, находя каждую следующую; наверное, кто-то из солдат научил его, вряд ли Олега понимает, что это означает калибр. Со склона, на котором обосновалась застава, хорошо просматривалась та самая «бандитская дорога жизни», а за ней виднелся перекинутый через стремительный аргунский поток висячий мостик – к стрельбищу, которое оборудовали под самой горой. Олега без особых эмоций похвастался, что он и туда ходил за гильзами, смотрел продырявленные пулями мишени и качался на мостике: для него это обыденно, как обыденна вся боевая жизнь на заставе «Гезехой».
От этого стрельбища до «входа» в ущелье Кериго, где шли бои, рукой подать┘
Аргунское ущелье – Москва
Дарья Гармоненко