Николай Климонтович
В мире непривычных товаров и услуг женщины чувствуют себя так, как будто всегда в нем жили.
Фото Артема Чернова (НГ-фото)
Увольте, дайте отдохнуть, переключиться на пока еще безрекламный канал "Культура". Где, где золотые дни юности, когда вещей не было вовсе? Не было блузок гипюровых, джинсов и твида. Удачей становилось приобретение электрического самовара. Не было косметики, сигарет "Мальборо", глянца и гламура, духов "Шанель # 5", автомобилей даже марки "Москвич", шифера на крышу дачи, турецких дубленок и ликера "Амаретто". И - что приятно, как мы понимаем теперь, когда все есть, - не было ни телевизионной, ни наружной рекламы. А ведь жили!
Нет, конечно, все перечисленное было, но эти вожделенные предметы вели существование конспиративное, почти подпольное, не шли в руки, их нужно было отлавливать по специальным методикам и с егерями, короче - быть в этом деле докой. И иметь деньги, много превышающие их реальную стоимость.
Но ведь были и другие, домашние, вещи. Стыдливые и неприхотливые, они служили эрзацем мечты, но служили верно. Скажем, вместо "Амаретто" можно было приобрести ядовито-зеленый "Шартрез" - местного розлива. Вместо джинсов были соответствующие штаны в магазине "Рабочая одежда". Дешевые, удобные и не жали. Вместо дубленок - пальто с каракулевым воротником. А вместо машин, в конце концов, ходил трамвай.
Но так не могло продолжаться всегда. Пришел Гайдар, рухнул дефицит, и вещи проявили вдруг свою до времени скрытую хищную сущность и агрессивный характер. То есть не то чтобы они скрывали что-то нарочно: просто таков закон бытия - из робкой тоненькой невесты получается жена-мегера немаленького объема. Так и здесь: прежде тихие и нежные, вещи принялись хватать нас за полы, поджидая всегда и везде, выскакивая из-за угла и покушаясь на последние сбережения.
Кто спорит: стирать в стиральной машине удобнее, чем ходить к полынье с тазиком. И мыть тарелки в посудомоечной машине приятнее, чем в раковине. И рано или поздно пришлось приобретать все эти бытовые "Бош" и "Филипс". Хорошо, приобрели, но что с ними делать? Подчас, чтобы разобраться в инструкции на русском, заметим, языке, нужно иметь высшее инженерное образование. Бесхитростные советские утюги и пылесосы оказались вытеснены монстрами с приборной доской, как в самолете, и инструкциями толщиной с роман среднего размера┘ Справиться с этим для многих оказалось не по силам. Но наши молодые женщины - именно они, не мужчины - раскололи эти орешки как нечего делать.
По-видимому, потребление - в самом широком смысле - товаров и услуг есть дело прежде всего женское: на мужскую долю остаются такие детские игрушки, как зажигалки, автомобили и духовые пистолеты. Но мир вещей огромен и непознан, как глубины океана. Он много больше и сложнее этих мальчиковых шалостей, и мужчины в этом мире безнадежно теряются.
Даже в собственной квартире они беззащитны. Они не могут обнаружить галстуки и носки, часы и трусы. Не говоря уж об очках. У них все валится из рук: провода безнадежно запутываются, убегают из-под рук пепельницы, на своем месте не оказывается нужной книги. И вот тут даже средних способностей женщина, придя на помощь, справляется со всем этим играючи. С одновременными психотерапевтическими сеансами, магической формулой которых становится: "Не ори, сейчас все найдется"┘ Попадаются, конечно, и среди дам растяпы и неумехи, но это скорее всего лишь от отсутствия тренировки, от долгой одинокой жизни. Просто перед ними никто не ставил ежедневных творческих задач по обнаружению и водворению на место.
Или возьмите элементарный шопинг. Вы когда-нибудь наблюдали супружескую пару в пусть даже не самом большом супермаркете? Она - оживлена и деловита, он - мрачен и нервозен. По мере долгого перебирания ею продуктов и товаров, рассматривания их на просвет и ощупывания у него на лице появляется тоска, потом почти паника, он рвется на свежий воздух. И вовсе не потому, что сейчас придется доставать кредитную карточку. Он рад бы и переплатить, только б его выпустили из этой западни. У него повышается давление. Мир вещей, продуктов и хозяйственных порошков, гелей и губок кажется ему зловещим. Он не отличает "Комет" жидкий от "Комета" в порошке и чувствует себя потерянным и одиноким.
Ох, так ли было, когда в магазине если случался какой-нибудь продукт, то был всегда лишь одной марки. Масло было - просто масло, колбаса - просто колбаса. Ну, быть может, два подвида: любительская и докторская. А сейчас меня ставят в тупик вопросы: масло какое, йогурт какой? Да какие не жалко. Я впервые и слово-то такое "йогурт" узнал лет пятнадцать назад - и то за границей┘
Но женщины и моего поколения как-то невероятно легко освоились в этом новом прекрасном вещном мире. Как будто - так и надо, как будто всегда в нем жили.
Для женщин вещный мир - родной, пусть он и построен во многом мужчинами. И весь остальной мир - тоже отнюдь не чужбина. Не будем о феминизме, о борьбе полов. Отдадим лишь себе отчет, что наши женщины оказались более приспособлены к переменам. Кстати, некогда этот феномен был отчетлив в эмиграции: пока мужчины адаптировались и отходили от культурного шока, женщины уже перепрофилировались и оказывались при деле┘
Конечно, какой-нибудь мизантроп, еще хуже - женоненавистник, скажет, что это - от приземленности. А я скажу - женщины просто в большей степени граждане мира. Как раз они-то не держатся за родную почву, поскольку - бесстрашны и открыты новому. А что остается нам, мужчинам? Идти в монастырь, полагаю. Пока не поздно.
