Николай Климонтович
Они не сомневаются: школа - это начало новой жизни.
Фото Михаила Циммеринга (НГ-фото)
Но ты-то, возопил я, но ты-то должен волноваться! Ведь нас с тобой Первого сентября именно родители отводили за руку в школу. Нам отглаживали форму, нам крахмалили рубашечки, нам повязывали пионерские галстуки. Какие же эмоции у тебя, многодетного отца, вызывает Первое сентября? Он со вздохом произнес: "Чувство облегчения. В квартире будет меньше шума, и можно будет выспаться".
Он не лирик, подумал я. Он прозаик. Он не взялся разделить со мной ностальгию по этому дню. А я помню свое волнение. Во-первых, в этот день приобретались цветы для учительницы. Учительница, как правило, представлялась неземной и недоступной. А цветы родители вручали именно тебе, наставляя, что именно ты должен их преподносить. И подсознательно этот акт подношения был неведомым тебе образом связан с ее красотой и недоступностью. Так что Первое сентября в каком-то смысле было еще и датой исполнения назначенного желания. Короче говоря, у этого дня есть эротический привкус. Поскольку эротика - это чувство ожидания, а не чувство исполнения.
В конце концов этот день прежде всего связан с воспоминаниями, как и любая любовь. Это воспоминание о влажном мхе в еловом лесу, о корзинке подосиновиков, о позднем закатном солнце. Должно быть, в странах Юга не ощущают так остро, что лето кончилось и настала осень. Может быть, поэтому мы, обитатели страны с не слишком мягким климатом, так любим предаваться воспоминаниям.
Осень - время плодов и благодарности природе, время скромной надежды на отдых и воздаяние. Излишне говорить, что надежды такого рода, как правило, оказываются несбыточны. Потому что листва уже опала, уже надо заменять в машине воду на тосол, уже грядут морозы, и надо доставать с антресоли теплое пальто. И все мы принимаемся мечтать о лете. Если в августе мы отгуляли свой отпуск, то Первое сентября становится не только праздником отправки детей в школу, но и семейным строительством планов следующего посещения Кипра.
А еще осень - это и предвкушение новых свершений, и ожидание старых гонораров. В конце концов у бухгалтерии тоже бывают каникулы. (Будем считать, что это шутка.) Лето отшумело. Нам кое-что осталось по части строительства. Однажды я был в одном областном центре по журналистским делам. Я знал, что "по не зависящим ни от кого обстоятельствам", как говаривал один мой литературный товарищ, там закрылось почти все производство. Я проснулся утром в практически пустой гостинице от неясного шума под окном. Было часов семь, и едва рассвело. Внизу бригада рабочих укладывала бордюрный камень. Поначалу я поразился тому, что в городе, где стоит половина предприятий, у властей нет другой заботы, как украшать газон, а потом тут же спохватился: это же великое дело - назло всем напастям украшать то место, в котором ты живешь. Так не слишком счастливые женщины даже в метро подкрашивают губы, несмотря на то, что у них не все ладится. А может быть, поэтому и подкрашивают.
Это - магическое поведение. Это попытка сговориться с судьбой. И пока у людей есть на это силы, они не беззащитны. Всегда есть надежда, что кто-нибудь свыше посмотрит на новый бордюрный камень и умилится. Как какой-нибудь холостяк обрадуется тому, что в утреннем переполненном метро едет женщина с хорошими глазами и чистым лицом. Он может не спросить ее имени, но этот день будет у него светлым.
Так и Первое сентября: вы обратили внимание, что уже в семь часов показалось солнце? Это знаково. Сама природа напутствовала наших детей. Они должны верить, что с концом каникул новая жизнь только начинается, что они могут без особого сожаления отложить в сторону подобранные в лесу шишки и летний дневник, который писали для бабушки. Они должны знать, что когда-нибудь каждый уложенный кем-то другим бордюрный камень их порадует в скучной командировке. И уложат его сами. Потому что мрачный миф о Сизифе - всего лишь миф, и нет пуще слабости на свете, чем катить в гору свой камень, даже если он то и дело скатывается вниз. И это отнюдь не гимн смирению, но констатация того, что жизнь - сладка. И она еще более хороша, когда полна препятствий, трудов и преодолений┘
С этим оптимистическим напутствием мы и хотели бы отправить детей в их школьные классы. И усадить за парты, на которых некогда так сладко было вырезать перочинным ножичком разные слова. Помню, как-то, перейдя в новую школу, я обнаружил, что на моей новой парте кто-то тщательно вырезал: "Вот так и жизнь пройдет, как прошли Азорские острова┘"
Но я не поверил.
