Посткиотское похолодание

Источник: UNEP, Climate Change, Information Kit, 2001

– Александр Иванович, какие приоритеты ставила перед собой Россия на Конференции ООН по изменениям климата в Монреале?

– В ходе этой сессии удалось окончательно принять документы, согласованные в Марракеше (Марокко). Таким образом, все киотские механизмы отныне могут работать. Мы считаем это основным достижением конференции. Это очень важно для нас, поскольку Россия нуждается в обновлении технологий, а механизмы Киотского протокола (КП), в частности совместного осуществления, позволят получить их различным секторам экономики, прежде всего энергетической сфере. Это будет способствовать укреплению и развитию нашего экономического потенциала. Предложения по сотрудничеству поступали и поступают от стран ЕС, Канады и других. Теперь, когда механизмы КП получили международное одобрение, у инвесторов появится больше уверенности.

Нам удалось провести своих представителей во все ключевые комитеты КП: механизма чистого развития, который дает возможность России передавать свои технологии развивающимся странам (а такие технологии у нас есть) и получать за это сэкономленные квоты на выбросы парниковых газов (ПГ) для нашей промышленности, в комитет механизма совместного осуществления, а также в комитет по соблюдению, который будет отслеживать выполнение странами взятых на себя обязательств по сокращению выбросов ПГ. Таким образом, эти представители смогут отстаивать позиции России, и это тоже наше достижение.

При ратификации КП у нас возникали вопросы, связанные с возможными штрафами за невыполнение обязательств. Изначально мы предлагали, чтобы контроль за выполнением обязательств основывался на решении Конференции сторон Киотского протокола, на доброй воле стран, на принципе стимулирования, а не наказания. В Монреале эта здравая точка зрения возобладала.

– Какой механизм КП наиболее многообещающий для России?

– Самый многообещающий – механизм совместного осуществления (СО). Это подтверждено экспертами. Что касается, казалось бы, самого простого механизма – торговли квотами, то тут есть проблемы. Такая торговля будет основываться на наших прогнозах по выбросам на 2008–2012 гг. Если они окажутся ошибочными и мы продадим слишком много квот, то можем оказаться в сложном положении. Применяя же СО, мы внедряем новую технологию, переводим экономику на новые рельсы, ничем не рискуя.

– Считаете ли вы, что после полноценного запуска КП нагрузку на климатическую систему удастся существенно снизить?

– В Монреале звучала масса призывов активизировать усилия по сокращению выбросов ПГ. На деле же процесс добровольного вовлечения стран в киотский процесс идет очень плохо. К сожалению, здесь внимание этому вопросу до последнего дня не уделялось. Поясню на примерах. О готовности взять на себя добровольные обязательства по снижению выбросов ПГ официально заявляли президент Аргентины, представители Казахстана, Белоруссии. Многие страны выразили такое желание в ходе дискуссии, например, Республика Корея. Последняя является развитой страной и вполне могла бы включиться в общие усилия. Это только помогло бы снижать нагрузку на климатическую систему. А усилиями только тех стран, которые взяли на себя обязательства, достичь целей Рамочной конвенции ООН по изменениям климата невозможно.

К 2030 году объемы выбросов СО2 развивающихся стран, не обремененных количественными обязательствами по их сокращению в рамках КП, превысят объемы выбросов ПГ развитых стран. Это говорят расчеты. Поэтому, если говорить о начале переговоров по постановке новых целей после 2012 года, должно быть выражено четкое намерение сторон протокола обеспечить разработку механизмов для принятия добровольных обязательств. Иначе быть не может. Очевидно, что сейчас этот процесс пытаются безосновательно политизировать. Примером тому Белоруссия, которая добровольно предложила в Монреале сократить свои выбросы ПГ. Конференция должна была бы приветствовать это. Более того, кроме отказавшихся ратифицировать КП Австралии и США, есть Турция – страна Приложения 1 к протоколу (они обязаны сократить свои выбросы ПГ в 2008–2012 годах в среднем на 5%). А Анкара молчит и ничего не делает. Создавшееся положение ненормально. Оно заставляет думать о бессилии КП. Я в конце концов добился обсуждения нашего предложения, которое отвечает интересам Конвенции.

– Кто мешает одобрению российской инициативы?

– Против выступает ряд стран, заинтересованных в максимальном использовании механизмов финансовой поддержки через передачу технологии. Они не несут никаких обязательств по сокращению выбросов ПГ и только ждут инвестиций. Мы эту точку зрения не разделяем, поскольку в таком случае никакого будущего у КП нет и второго периода, после 2012 года, не будет. Никто на себя новых обязательств не возьмет. По крайней мере РФ должна будет очень хорошо подумать, какие обязательства и в каких условиях она может на себя принимать. Мы на пустые жертвы, которые ничего не дадут ни климату, ни нашей стране, не пойдем. КП – это первый шаг. Он позволяет снизить выбросы всего на 5%. Следующие шаги должны быть, по логике, эффективнее. Второй шаг в таких же тесных ботинках уронит весь процесс.

– Получается, что дальнейшая судьба киотского процесса зависит не только от США. И все-таки, возможна ли борьба с изменениями климата после 2012 года, если Вашингтон не сядет в общую лодку?

– Думаю, что на тех условиях, на которых принимались первые обязательства, и в тех же форматах она невозможна. Некоторые, возможно, считают иначе. Но, думаю, для России она невозможна.

– Проявляются ли последствия глобальных климатических изменений в России?

– Да. Они проявляются в повышении зимних температур, росте осадков. У нас пока нет надежных данных, но мы видим, что есть тренд увеличения опасных явлений – сильных ветров, наводнений от дождевых паводков. Это проявления климатической изменчивости, чем бы она ни вызывалась – увеличением доли антропогенного влияния или естественными факторами. Нам необходимо фиксировать и прогнозировать эти явления. Только тогда можно будет принимать меры, которые позволят адаптироваться к климатическим изменениям в краткосрочном и долгосрочном планах. Жизнь показывает, что климатические явления происходят сейчас, и их число растет с каждым днем. Логично было бы, не откладывая, разработать меры по предотвращению влияний климатической изменчивости. А это требует прежде всего улучшения системы наблюдения и прогнозирования.

– Что нам ждать от предстоящего года в плане погоды?

– Сказать о том, каким будет, например, следующее лето, на базе имеющихся научных знаний нельзя. Мы не хироманты. Тем не менее, проанализировав тренд погодных явлений, наносящих ущерб, с 1991 года, видно, что число их растет. В прошлом году в России было зафиксировано 310 таких явлений. Предупредить многие явления можно лишь объединяя усилия.

– Внедрение технологий, призванных сократить потребление энергии и выбросы парниковых газов в атмосферу, теоретически грозит снизить спрос и цену на углеродное топливо на мировом рынке. Россия – один из ведущих поставщиков нефти. Мы просчитываем возможный ущерб?

– Главная проблема для нашей экономики сейчас – это возможность расширения экспорта продукции, а не сырья. Я думаю, что только за этим будущее.