Юрий Караш
Так американский художник Джек Коггинс представлял себе проект лунной базы еще в 1952 году.
На завершившейся 28 января в Монреале встрече глав космических агентств – участников программы Международной космической станции (МКС) «Альфа» глава Федерального космического агентства (ФКА) Анатолий Перминов четко обрисовал курс России в космосе на ближайшие десятилетия. После МКС это – пилотируемое исследование Луны, включая создание там поселений, и лишь потом – Марс. Таким образом, руководитель ФКА однозначно привязал отечественную космическую деятельность к новым космическим планам президента Буша-младшего, а именно – «назад, на Луну!» (возвращение американцев на естественный спутник Земли к 2015 году) и «вперед, на Марс!» (пилотируемый полет на Красную планету после 2030 года). Но соответствует ли курс ФКА интересам России за пределами Земли?
Для ответа на этот вопрос достаточно представить, что Россия (в то время – Советский Союз) вместе того, чтобы строить станцию «Мир», присоединилась бы к провозглашенному в 1984 году американскому проекту орбитальной станции «Фридом». Проект этот «буксовал» 10 лет, а вместе с ним – и все его участники. СССР же в 1986 году вывел в космос «Мир», который пролетал 15 лет и сошел с орбиты лишь в 2001 году, когда срок пилотируемой жизни «выросшей» из «Фридома» МКС составлял всего лишь несколько месяцев. Таким образом, привязка к американским планам может означать для отечественной космической программы многолетнюю пробуксовку с потерей средств и времени.
Далее, после того как в начале 1970-х годов закрыли советский проект высадки космонавтов на Луну, основные силы и средства космической отрасли СССР, помимо создания орбитальных станций, были сосредоточены на пилотируемом полете на Марс. «Россия продвинулась в этом направлении ощутимо дальше, чем США, – считает один из ведущих проектантов ракетно-космической корпорации «Энергия», профессор Леонид Горшков. – В данной области накоплен куда больший задел, чем в сфере освоения Луны». Переориентирование отечественной космонавтики с Марса на Луну приведет к безнадежному устареванию, а как следствие – к потере значительной части научно-технического потенциала, накопленного страной в области подготовки марсианской экспедиции.
Идея приоритета Луны перед Марсом не поддерживается и многими представителями российского академического сообщества. «С точки зрения актуальности задач, стоящих перед исследователями Солнечной системы и Вселенной, включая поиск ответов на вопрос о возможности внеземных форм жизни, Марс, безусловно, интереснее Луны», – заявил заместитель директора Института космических исследований (ИКИ) РАН Вячеслав Родин.
Но насколько вообще оправданна ориентация на сотрудничество с США в качестве «локомотива» развития отечественной космической отрасли? По словам академика Роальда Сагдеева, бывшего директора ИКИ, ныне преподающего в Университете штата Мэриленд, «американцев вообще трудно убедить, что в космосе они должны с кем-то сотрудничать. И это понятно. 75 процентов всего мирового космического бюджета формируется США». Значит, Россия не очень-то нужна Соединенным Штатам для реализации их космических планов, а следовательно, любая интеграция нашей страны в эти планы возможна лишь на условиях заокеанского партнера. О последствиях этого для России сказал директор Института геохимии и аналитической химии РАН Эрик Галимов: «Все, что мы сделаем вместе с американцами, американцам и достанется. Россия не получит ничего».
Осуществление же лунного пилотируемого проекта, параллельного тому, который реализует NASA (Аэрокосмическое агентство США), действительно экономически и политически бессмысленно. Очевидность этого факта в свое время вынудила Россию отказаться от проекта станции «Мир-2» в пользу МКС, хотя в любом случае околоземная космонавтика уже не могла обеспечить развитие отечественной космической отрасли. Как недавно отметила влиятельная американская газета «Вашингтон пост», даже для США – страны, куда менее опытной, чем Россия, в области создания орбитальных комплексов, «космическая станция – это летающая по орбите денежная «яма» сомнительной научной ценности, пораженная к тому же задержками в строительстве и перерасходом средств. Стоимость окончания ее сборки и эксплуатации достигла 100 млрд. долларов, и при этом она не будет достроена до конца нынешнего десятилетия. Оправданием для продолжения [этой программы] служат миллиарды, уже выброшенные на нее, а также стремление не раздражать международных партнеров». Последнее – особенно актуально для NASA. По словам Джона Логсдона, директора Института космической политики из Вашингтона, «опыт международной кооперации в рамках проекта МКС был негативным для его участников».
Сотрудничать с Соединенными Штатами в области освоения внеземного пространства необходимо, но совсем необязательно делать это в рамках одного космического проекта. У РКК «Энергия» уже есть готовый и наиболее дешевый из всех имеющихся в мире вариант пилотируемой экспедиции к Марсу, предусматривающей исследование Красной планеты без высадки на ее поверхность. В случае если решение о его реализации будет принято в этом году, в середине следующего десятилетия посланцы России уже будут на орбите Марса (тогда же, когда NASA планирует «вернуться» на Луну). Причем цена осуществления отечественного марсианского проекта вполне сопоставима с той, которую придется заплатить России, чтобы высадить своих представителей вместе с американцами на Селене. Следовательно, вполне возможен взаимовыгодный «бартер»: Россия доставляет американцев к Марсу, а NASA включает в число лунных колонистов россиян.
Дарья Гармоненко