Сергей Кез
Крестьянский философ Александр Любимов.
Лет двенадцать назад ко мне заглянул не совсем обычный посетитель. Протянул обветренную мозолистую руку и представился: «Денисыч». Зачесанные назад волосы, темный пиджак и рубашка, давно потерявшие первоначальный вид. Его легче было представить в поле возле трактора, нежели в кабинете. Недоумение прошло после рассказа Денисыча о мытарствах его крестьянского хозяйства, расположенного неподалеку от административного центра Усть-Ордынского Бурятского автономного округа, и вообще о развале села.
═
Выстраданная философия
═
Тогда досталось и Ельцину, бросившему фермеров на произвол судьбы, и окружным властям, которые не балуют вниманием свободных земледельцев. С не меньшей страстью говорил Денисыч о социальной деградации селян, всеобщих пьянстве, воровстве, зависти. В конце концов он заявил о своем желании создать клуб трезвых отцов и выстроить настоящее крестьянское хозяйство, основанное на истинной доброте и любви, праведности и трезвости, свободное от многих человеческих пороков: «Чтобы проявить в себе любовь и доброту, надо научиться жить праведно. Со мной просветление произошло после того, как я бросил пить и курить, а ведь зашибал крепко. Господь помог, не дал пасть окончательно. Теперь хочу помочь другим».
В ту пору Александру Денисовичу Любимову, главе крестьянско-фермерского хозяйства «Доброта», самому нужно было помогать. В этом я убедился, когда мы наконец прибыли на его хуторок, закрытый от мирских соблазнов стеной леса и отсутствием цивилизации. Зато в лощинке показалась пара немудрящих строений и белеющий свежими бревнами гараж. В этом Денисыч походил на многих сельских хозяев: самому можно как-то перебиться, а вот скоту или технике надлежащие условия тресни, но обеспечь. Здесь и собирался Любимов строить свою «Доброту», а по сути, свою крестьянскую цивилизацию.
Денисыч даже соответствующую философскую базу под это дело подвел. По его разумению, Россия должна состоять в основном из семей-общин по 15, 30, 50 человек, способных самостоятельно заниматься земледелием и производством продуктов питания, чтобы жить за свой счет, а не за счет государства. И во главе каждой общины должен стоять батюшка – одухотворенный, любящий отец, справедливый и рассудительный. Только тогда мы будем сыты, одеты, обуты, Россия будет сильной страной: «Моя «Доброта» – некий оазис, где взращивают в душах любовь, трудолюбие, отвыкают от вредных привычек. Мы разучились любить, потому что оказались выброшенными из своих разоренных гнезд – дворянских, крестьянских. Каждого человека легко сломать поодиночке. Одиноким людям надо складываться вместе и сообща возвращаться к Богу».
Со своей философией, в которой самым причудливым образом перемешались православие и толстовство, Александр Любимов все эти годы пытается достучаться до людей. В частности, до власть имущих. Вбил, например, себе в голову, что до тех пор не будет стричься и бриться, пока не встретится с президентом и не расскажет ему, как обустроить Россию. Теперь его хорошо знают и глава Усть-Ордынского Бурятского автономного округа, и губернатор Иркутской области, и даже ряд московских чиновников и политиков.
═
А в ответ – тишина...
═
– Ну что, так и не встретился с президентом? – поинтересовался я у Любимова года два назад.
– Понимаешь, какое дело, – произнес он, и смешинки запрыгали у него в глазах. – Я еще при Ельцине побывал на крестьянском съезде. Познакомился с Заверюхой, надеялся, пособит встрече. Прихожу к Александру Ивановичу и начинаю рассказывать про запивающуюся деревню, зарастающие пашни. А он мне: «Ты не прав». И подводит к карте, показывает, сколько и чего засевается, обрабатывается. Так это же по инерции, говорю. И в нетрезвом виде можно все сделать, но это ведь беда большая. Заверюха мне и отвечает: «Ты, наверное, непьющий, как у меня тесть, а я вот позволяю себе». Ну здесь я и не стерпел: я бы всех пьющих из правительства выгнал, говорю. Тут Александр Иванович и вскипел: «Раз ты такой умный, то иди к своему Виктору Николаевичу Хлыстыну. Я у тебя пьяница, Ельцин пьяница. Зачем тебе встречаться?..» Так и не довелось мне поговорить с Борисом Николаевичем. А вот с другим Борисом встретились.
– Это с каким же?
– Да пригласили меня на программу «Взгляд», там и познакомились с Немцовым. Понравился он мне. С таким, говорю ему, сыном можно двигать Россию вперед. Спросил я Бориса: «Ты понимаешь разницу между паханом и батюшкой?» А он так серьезно: «Раньше не понимал, а сейчас да». Так почему служишь пахану, спрашиваю. Нахмурился, отошел от меня, а затем снова приблизился: «Ты, однако, Денисыч, сильно умный человек». Нет, отвечаю, я дурак, иначе бы такие люди не стояли у власти.
На президентов Денисычу, похоже, не везет. В последние годы стал он прибегать к эпистолярному жанру. Копию одного из писем Владимиру Путину он передал мне. В нем Любимов вновь перечислил все крестьянские беды, рассказал о планах, попросил поддержки: «В крестьянском хозяйстве мы пытаемся возродить сибирского крестьянина с его духовным укладом, оказываем помощь социально неблагополучным, неустроенным людям. В нашу «Доброту» постоянно обращаются люди, нуждающиеся в социальной защите, бездомные, инвалиды, бывшие заключенные, наркоманы и алкоголики. В настоящее время без серьезной помощи государства в нашем возрождении не обойтись┘»
Ответа от президента Александр Любимов пока не получил и не сильно досадует: «Загруженный он человек. Путин сегодня, как я понимаю, стоит на перепутье. Путь этот – или духовного падения, или духовного возрождения через трезвость, трудолюбие, правдолюбие. Но Путин не видит, у него закрыто». Пытался Денисыч достучаться и до губернатора, поговорить обстоятельно и по душам. Но и к региональному начальнику пробиться не легче, чем к президенту: помощники встают стеной.
═
Никогда не сдаваться!
═
Впрочем, от своей модели переустройства общества Любимов не собирается отказываться. За минувшее десятилетие его разросшееся крестьянское хозяйство стало настоящим реабилитационным центром для нескольких тысяч несчастных и заблудших людей. Два раза в неделю громыхающий «уазик» появляется на автовокзале областного центра. Опухшие, истощавшие люди в плохенькой одежонке идут побеседовать с Денисычем. Зачастую им неважно куда ехать, лишь бы было тепло и сытно. Счастливцы, утрамбовываясь на заднем сиденье, отправляются навстречу своей судьбе. Условие одно: не пить, не колоться, вести правильный образ жизни. И по возможности трудиться, зарабатывать себе хотя бы на еду, электричество, одежду.
– У меня строго: выпил – уходи. И уходят, иные, стараясь прихватить что-нибудь на продажу. Чаще всего так делают наркоманы. Бывшие заключенные стараются свои порядки установить, один даже с ножом как-то пришел. По большому счету помочь можно тому, кто хочет увидеть здесь альтернативу своему бесцельному образу жизни.
– Ну и удалось хотя бы одного человека наставить на путь истинный?
– Наставляет Господь, а я просто свой долг выполняю. Ведь эти бомжи, отверженные, алкаши и наркоши никому не нужны. Я хочу научить их быть добрее, избавиться от пороков, приучить трудиться. Правда, трудиться почти никто не хочет, истощились люди. Первое время, если выдерживают срок, лишь отъедаются, а потом могут и уйти. Среди них много больных душой, ни к чему не способных. Какие из них работники, хотя иной раз и бросает кое-кто мне упреки: рабов, мол, содержу. Так вы возьмите их. Не берут, плюются, – рассказывает Любимов.
И все-таки Денисыч человек настырный или духом сильный, как бы он, наверное, мог сказать о себе. Десять с лишним лет назад вместе с семьей, двумя сыновьями и двумя дочками он пришел на этот пустующий уголок земли, чтобы уберечься от разрушающей скверны российской действительности. За эти годы он пережил два крупных пожара, почти начисто унесших все плоды созидания. Первый случился 20 апреля 1998 года, когда на хуторок прибыла съемочная группа программы «Взгляд», чтобы показать всей стране странного крестьянина. И показали, как полыхает пятиэтажный дом «Доброты», гараж, цех переработки мяса и молока, мастерская. Убытки от пожара составили почти триста тысяч долларов. И погорелец Любимов пошел по миру с протянутой рукой. Одним из первых отозвался на беду известный певец Иосиф Кобзон, подаривший 10 тыс. долл. Власти сделали вид, что ничего не случилось. В 1999 году ночью новая катастрофа: второй пожар уничтожает двухэтажное жилое строение, овощехранилище со ста тоннами картошки, корма.
Другой бы опустил руки, но Денисыч опять начал с восстановления порушенного огнем. Дом большой построил, кухню, храм трудолюбия из бревен высотой с пятиэтажный дом. А еще воздвиг на горе большой двадцатичетырехметровый деревянный крест, к которому должны вести 365 ступенек. Часть лестницы уже построена руками обитателей «Доброты». Не каждый из них рискнет подняться на высоту, с которой открывается захватывающая дух панорама, но Александр Денисович никого не неволит: человек сам должен почувствовать потребность подняться вверх. Вниз скатиться гораздо проще.
Любимову седьмой десяток. Ночами он пишет книги, больше похожие на философские трактаты. В них неослабевающая тревога за детей, за их отцов и матерей. По разумению Денисыча, если ребенок с детства затуманен пороками родителей, то он, повзрослев, будет не в состоянии формировать гражданское общество, радовать людей результатами своего труда, осознавать свои права и обязанности. Нездоровая семья не сможет воспитать полноценных граждан для общества: «Когда мы строим поселки, хуторочки, возвращаем туда нравственные, духовные ценности, это становится «лабораторией» по исправлению искривленного, по одухотворению, оживлению мертвого».
═
* * *
═
До любимовской философии, возможно, нет никакого дела сотням безвольных, бездушных, несчастных, опустившихся людей, что прошли через его «Доброту», но наверняка многие из них испытали краткий миг благодарности за то участие, что проявил к ним Денисыч в самые тяжелые моменты их горькой жизни. Счастливые, благополучные люди к крестьянскому философу и сельскому хозяину ездят редко. Свой крест он пока несет один. Для Денисыча потерянных людей не бывает.
