Андрей Рискин
Руслан Хасбулатов может на пальцах показать, во что обошлась чеченская война.
Фото Александра Шалгина (НГ-фото)
- Руслан Имранович, приведенные вами цифры шокируют. Из чего вы исходили?
- Как экономист я исходил из нижней планки расходов. Полагаю, даже палаты парламента не знают, куда и какие средства идут по военным статьям. Если задать этот вопрос министру финансов Кудрину, он скажет, что не знает, и это будет чистая правда. Деньги идут десяткам ведомств. За три с половиной года "съеден" годовой бюджет страны. Эти деньги отбирают у налогоплательщиков. Все зациклились на фразе "о единой целостной России" и никак не могут понять, что речь идет не о целостности, а о войне, на которой обогащаются отдельные группы людей в России и Чечне.
- Главное событие последних недель в Чечне, без сомнения, референдум...
- Референдум - это высшая ступень демократических инструментариев, которыми пользуется общество. Но наиболее часто и результативно этот инструмент используют как раз тиранические, диктаторские режимы. А в условия оккупации, отсутствия нормальной жизни, в ситуации, когда люди находятся в страхе, навязывать референдум цинично. Я уже не говорю о фальсификациях, о голосах военных. Это чудовищный по своей жестокости эксперимент над страдающим народом. Никакого юридического и морального значения он не имеет.
- Положительный результат референдума - амнистия.
- Те, кто мстит за убитых родственников, в ней не нуждаются. Как и те, кто воюет за независимость. Этот акт нужен только сомневающимся, в силу обстоятельств оказавшимся по ту сторону баррикад. Конечно же, будут амнистированы солдаты и офицеры Российской армии. Это тем более важно для них, что уже заговорили о Международном трибунале по Чечне. Поэтому я отношусь к акту амнистии индифферентно. Как самостоятельный фактор, способный переломить ситуацию, он не имеет значения.
Первое же ослабление России - экономическое и политическое - повлечет немедленное возникновение Международного трибунала. Уже появились серьезные сигналы. Я не уверен, что сейчас что-то получится. Но поверьте моему слову - все равно трибунал будет создан.
- Сложилось впечатление, что Кремль однозначно сделал ставку на Кадырова.
- Похоже на то. У Кадырова будет и административный ресурс, и политический, и военный... При всем отрицательном отношении к нему населения, когда вскроют урны, окажется, что он получил большинство голосов. Кадыров идеально вписывается в модель, которую нынешние власти уготовили для Чечни. Но дело не в Кадырове. Путинская власть целенаправленно и последовательно создает на территории Чечни военно-полицейский анклав во главе с маленьким Саддамом Хусейном. А диктатора можно назвать и муллой, и президентом, и кем угодно. Но я не верю в успех Кремля: в один день все это взлетит на воздух.
- Могут ли стать конкурентами Кадырова "люди с той стороны"?
- Вполне возможно. Коль уж референдум проведен и официально объявлено, по сути, о единстве народа. Пусть и Масхадов, и Маигов, и Закаев участвуют. Преследование этих людей просто смехотворно. Возьмем, к примеру, Ахмеда Закаева. Он в Чечне популярностью не пользуется. Но мои люди прочесали всю Чечню, но никто о нем ничего плохого не сказал.
А ведь нельзя говорить о моей предвзятости. Разве могу я забыть издевательства, которым подвергся мой брат: его похитили, четыре месяца держали в яме, потребовали огромный выкуп, за который я до сих пор еще не расплатился со своими кредиторами? Это было в октябре 1996 года, когда на меня хотели оказать давление, чтобы я не выдвинул свою кандидатуру в президенты. Нет у меня желания кого-то обелить. Но каждый должен нести ответственность за свои действия: и федералы, и боевики. И решать это должен международный суд.
- Возможны в этих условиях переговоры с Масхадовым?
- Он не слишком влиятелен в республике, но за ним стоят вооруженные люди. Что бы ни говорили федералы, в Чечне не было менее 2-3 тысяч боевиков. А сейчас, уверен, их количество начало интенсивно расти.
Обратите внимание: не прошло и недели после референдума, как началась очередная волна подрывных действий. Та сторона просто хотела сказать: хотите референдума, проводите его, мешать не будем. Чтобы не гибли мирные люди. А теперь они показывают, что этому референдуму грош цена. Люди шли на это мероприятие с последним глотком надежды. А через два месяца, поняв, что ничего не изменилось, те же люди скажут: "Да будь он проклят, этот референдум". И уже окончательно отвернутся власти.
Для стабилизации ситуации в республике должен быть реализован план международной автономии. И это уже не зависит ни от Масхадова, ни от Хасбулатова, ни от Путина. Сталинская депортация, война, бесконечные зачистки создали отчуждение между Центром и чеченцами. Нужен особый статус республики, гарантированный мировым сообществом. И это произойдет независимо от позиции Кремля. Не сегодня, так завтра. Российское руководство не справилось с проблемой Чечни. Очевидно полное банкротство Кремля в этом вопросе. Нужно просить о вмешательстве международного сообщества. И Кремль пойдет на это.
- Вывод войск ослабит напряженность?
- Часть военных должна остаться до тех пор, пока не стабилизируется ситуация. Не как в 1996 году, когда войска бежали, побросав часть имущества и вооружения. Когда я приехал в республику в октябре 1996 года искать брата, у моего дома часто останавливались бэтээры и БМП. "Руслан, ты же будешь искать брата, - говорят мне, - тебе для этого нужно создать банду. За полцены отдаю технику". Да я мог целый бронетанковый полк создать.
- Есть надежда, что что-то сделают. Например, обещали выделить 25 миллиардов рублей компенсаций...
- А сколько стоит современный город с населением 400 тысяч человек? Минимальный ущерб, нанесенный Чечне, исчисляется 100 миллиардами долларов. Не будет никакого улучшения. Половину средств в Москве разворуют, оставшееся - на месте, а людям достанутся крохи.
