Милрад Фатуллаев С момента образования Дагестана в республике складывалась уникальная система формирования власти, основанная на принципе пропорционального национального представительства народов. Была создана своеобразная "порционная демократия". Почти полвека ключевые должности в республике - в руководстве Госсовета, Народного собрания и правительства - традиционно занимают представители наиболее многочисленных дагестанских народов - аварцев, даргинцев и кумыков. Работающий слаженно во время централизованного административного управления в советские годы и сыгравший определяющую роль для сохранения стабильности политической системы в последние 20 лет, "порционный" принцип становится в то же время преградой для смены руководящего состава Дагестана, основанного на федеральном избирательном законодательстве. Ситуация коренным образом может поменяться после подведения итогов переписи населения и паспортной реформы, в результате которой в основном документе гражданина не указывается его национальность. Возникает вопрос, как теперь будет формироваться национальная структура власти с учетом этнических пропорций? Как "нарезать" национальные избирательные округа на основе квот депутатов в Народном собрании? Под сомнение ставится само дальнейшее существование стержневого для стабильности Дагестана принципа пропорционального представительства народов при решении столь острых в горном крае кадровых проблем.
После того как закончатся полномочия действующего главы республики Магомедали Магомедова, возникнет вопрос о смене руководителя. В общей сложности почти 15 лет во главе многонациональной республики находится даргинец, а местная специфика предполагает, что ему на смену должен прийти представитель другой национальности. Одновременно с этим возникнет проблема ротации двух других руководителей республики - председателя правительства кумыка Хизри Шихсаидова и председателя Народного собрания аварца Муху Алиева. Если, скажем, главой республики изберут аварца, то парламент, согласно установившейся "порционной" традиции, уже не сможет возглавлять Алиев, несмотря на то что он избран в соответствии с законом депутатами парламента.
Учитывая такой подход, спикер и премьер-министр Дагестана, равно как и большинство других руководителей, заинтересованы в сохранении на своей должности действующего главы республики или же избрания на эту должность представителя того же народа. В противном случае им придется оставить свои должности и освободить их для представителей других народов. Новый председатель Госсовета, особенно если он будет из числа "варягов", придет со своей командой. Тогда ротация кадров коснется всей вертикали и горизонтали власти. Но в условиях договорного права приход к власти чужака невозможен.
Соблюдение пропорций национального представительства действительно позволяет сохранить стабильность в республике, но только до момента смены первого лица. С избранием нового руководителя неизбежен "передел должностей", и тогда политическая система может не избежать потрясений и вмешательства федерального Центра. Основанная на учете национальных пропорций система власти и заинтересованность руководящей "тройки" республики в сохранении статус-кво может привести и к подтасовке итогов всероссийской переписи в Дагестане. В любом случае правящая тройка "аварец-даргинец-кумык" не изменится после "опроса населения".
В то же время неизбежное участие Москвы в избрании нового главы республики будет означать, что избирательная система в Дагестане "дает сбои". Процедура формирования власти ведет к необходимости заполнения "белых пятен" в законодательстве множеством договоренностей, компромиссов, джентльменских соглашений влиятельных лиц различной национальности. О свободном волеизъявлении дагестанцев при этом говорить не приходится. За 15 лет в Дагестане так и не был выработан механизм демократической смены власти, нет системы, адекватно отвечающей интересам как всей республики, так и отдельных народов.
Дагестан трижды на референдумах отвергал идею введения должности президента. Оппоненты идеи "коллективного президента" предлагали сделать Дагестан или федеративной, или парламентской республикой. Высшая власть принадлежала бы избираемым представителям, а сам парламент, дабы учесть интересы всех национальностей, состоял бы из двух палат - законодательной и национальностей. В пользу такой идеи говорит и то обстоятельство, что 14 "титульных" членов Госсовета избираются не своими народами, а Конституционным собранием, состоящим из представителей всех дагестанских национальностей. Сторонники парламентской республики ссылаются также на опыт единоличного правления в соседней Чечне, где в советское время Москва не доверяла высшую должность ни чеченцу, ни ингушу. А с "независимостью" и избранием президентом Аслана Масхадова Чечня стала неуправляемой. Примечательно, что парламент Чечни часто предлагается формировать по принципу представительства народов и тейпов.
Недавно озвученное главой Башкирии Муртазой Рахимовым предложение о введении в республике парламентской формы правления нашло поддержку у местных депутатов. Руководители некоторых субъектов страны пошли еще дальше. Так, губернатор Самарской области Дмитрий Аяцков, президенты Ингушетии Мурат Зязиков и Адыгеи - Хазрет Совмен, лидеры национальных движений в Карачаево-Черкесии и Кабардино-Балкарии вообще предлагают отменить в регионах выборы первых лиц и вернуться к практике назначения глав субъектов избранным президентом России.
Как бы то ни было, идея парламентаризма вряд ли будет воплощена в ближайшие годы в Дагестане, где находящаяся у власти элита заинтересована в сохранении "порционной демократии". В таком случае руководство республикой останется в руках все той же "тройки". А между тем создание парламентской республики позволило бы исключить непредусмотренную избирательным законодательством практику устных договоренностей и компромиссов при ротации руководящих кадров - демократично, без потрясений и апелляций к Москве.
