Милрад Фатуллаев В конце сентября в Махачкале убит начальник Управления по борьбе с экстремизмом и угрозой терроризма МВД Дагестана Ахбердилав Акилов. В течение трех лет после окончания в республике боев против вторгшихся из Чечни боевиков и разгрома экстремистского анклава в Буйнакском районе управление вело весьма жесткую, даже по мнению милиционеров, борьбу с религиозным экстремизмом и радикализмом, который часто именуют ваххабизмом.
Сколько фанатиков на самом деле понесли уголовное наказание, статистика умалчивает. Таких сведений просто нет. Об этом можно делать только предположения, так как многие из подозреваемых были осуждены за хранение огнестрельного оружия, боеприпасов или наркотиков. Ни один из верующих ваххабитом себя не считает, причисляясь к мусульманам или в крайнем случае к исламистам, чтобы отличаться от сторонников так называемого традиционного ислама.
Опасные встречи на свободе
Как бы то ни было, желание властей жесткими мерами искоренить исламский экстремизм на Кавказе хоть и привело к "исчезновению" ваххабитов из мечетей и с улиц, но не решило саму проблему. Ярким свидетельством тому стал теракт в отношении главного борца с ваххабизмом - Ахбердилава Акилова. Глава МВД Дагестана Адильгерей Магомедтагиров, не задумываясь, назвал это убийство политической местью ваххабитов, подчеркивая направленность и содержание работы Управления по борьбе с экстремизмом. Если это так, то правоохранительным органам следует ожидать повторения преступлений из мести со стороны тех ваххабитов, которые в течение 1999-2000 гг. были осуждены по разным статьям в основном на небольшие сроки тюремного заключения.
А это без преувеличения немало озлобленных и волевых людей. По свидетельствам милиционеров, на зоне радикалы вовсе не чувствуют на себе враждебного отношения сокамерников. Будучи сильными людьми, они, как правило, сплачивают вокруг себя куда более слабую и неподготовленную молодежь, подкупая ее неплохими познаниями в теологии. Некоторые из заключенных исламистов уже вновь обретают свободу. Могут ли рядовой следователь или судья быть защищенными, когда начальник управления, имеющий телохранителей, становится жертвой расправы!
Очевидно, что в условиях Дагестана, где власть и народ испытывают к любым радикалам, в том числе религиозным, крайнее неприятие, исламистам остается только вернуться в привычную среду. Их духовные наставники так и остались недоступными для Фемиды, ведут "газават" в горах Чечни или ждут своего часа в неторопливых беседах в узком кругу в каком-нибудь селе вдали от "развращенной" городской цивилизации. Они терпеливо идут по старой, накатанной дорожке, готовят схроны оружия в горах. Едва ли не каждый месяц на них натыкается милиция в Новолакском и высокогорных Ботлихском, Цумадинском районах, ночлежки с "лесными воинами" обнаруживают на всей границе с Чечней. Очевидно, что о так называемых ваххабитах не слышно потому, что власть стала сильнее: она сносит каждую высунувшуюся из подполья голову радикала.
Быть или не быть ваххабизму
В Махачкале сегодня недоумевают, почему Кремль не внемлет голосу реальных противников экстремизма на местах. Минюст России до сих пор не изменил своего заключения, сделанного еще до войны 1999 г., о том, что ваххабизм не является экстремистским течением ислама. С этим согласен и муфтий Татарстана, который отмечал, что, прежде чем преследовать ваххабитов, следовало хотя бы определиться, кого называть таковым. Но в Дагестане, а еще раньше в Чечне духовные лидеры, в числе которых был и нынешний глава Чечни Ахмат Кадыров, безуспешно призывали власти запретить ваххабизм как агрессивную секту. Такой указ подписал только Руслан Аушев в бытность президентом Ингушетии.
По сути, создавая Управление по борьбе с экстремизмом, дагестанское МВД вопреки заключению Минюста России организовало беспрецедентное для страны подразделение: в республике от рук религиозных фанатиков погиб не один десяток милиционеров, и здесь посчитали вправе принимать жесткие решения. Только потом в ответ на выходки скинхедов и национал-фашистов президент Владимир Путин обратил внимание Генпрокуратуры на необходимость принятия жестких мер по недопущению таких инцидентов, а Госдума РФ приняла закон о борьбе с экстремизмом. Примечательно, что в ходе дебатов парламентарии больше всего внимания уделили не кровоточащему Кавказу, а тому, чтобы закон не помешал партиям выступать против действующей власти.
Не исключено, что вскоре о принятии закона, направленного против ваххабизма, заговорят в Карачаево-Черкесии: в Малокарачаевском районе этой республики не раз обнаруживались базы по подготовке боевиков. Многим экстремистам было предъявлено обвинение в подготовке государственных переворотов в двух северокавказских республиках. Выходцы из этих республик оказались и в числе отряда, вторгшегося 26 сентября этого года в ингушское селение Галашки.
Этот ислам плохой, этот - хороший
Борьба с ваххабизмом в 90-х годах из мелких стычек переросла в крупнейшие теракты - взрыву дома в Буйнакске, подрыву 9 мая этого праздничной колонны в Каспийске, заказным убийствам "врагов ислама". Жертвы терактов стали исчисляться сотнями человек. Не развеялся туман и в расследовании подготовки покушений на премьера Дагестана Хизри Шихсаидова, спикера Народного собрания Муху Алиева, которые поддерживают известного дагестанского шейха Саида Афанди Чиркеевского - основного идеологического противника ваххабизма. Покушение на жизнь министра по делам национальностей, внешним связям и информации республики Магомедсалиха Гусаева также осталось нераскрытым.
Противостояние ваххабизму за последние годы невольно привело к усилению роли его идеологических противников - суфиев, на которые власти вынуждены опираться. Вес религиозных авторитетов возрастает, когда у них на приеме оказываются некоторые руководители республики, роль духовных лиц усиливается, их поддержкой стараются заручиться в период выборов. Значимость духовенства позволяет ему увереннее вмешиваться в дела светских структур - от парламентской деятельности до науки, образования, культуры, средств массовой информации.
Сотрудничество муфтията с властями воспринимается исламистами как политическая деятельность шейхов, и это открывает ваххабитам широкое поле для критики, тем более что в словесные прения с религиозными радикалами духовенство никогда не вступало. Тем не менее, полагают в Махачкале, интеграция духовенства со светской властью позволяет избежать усиления нетрадиционного ислама, настроенного крайне агрессивно к современным порядкам, которые, кстати, и открыли ему свободу действий.
Кулаком по убеждениям
Что на этот раз власть противопоставит религиозному экстремизму? Возобладают ли новые подходы над репрессивными мерами в отношении противников традиционного ислама над местью правоохранительных органов в ответ на заказные убийства стражей порядка, над жесткой антиваххабитской пропагандой в СМИ и мечетях республики?
Когда в разгар боевых действий в августе 1999 года, борясь с бандами Басаева, Дагестан мобилизовывал все силы, чтобы не допустить кровавого хаоса, власти вспомнили об идеологии - создали региональный Центр исламских исследований во главе с признанным ученым-исламоведом Михаилом Вагабовым. Предназначение центру сулили почти святое - борьба с невежеством среди верующих. На практике это означало отделение истинного от ложного. Исследования провели и остановились: за все эти годы на счет учреждения не поступило ни копейки.
Если судить по сводкам той же милиции, которая при каждом аресте религиозного экстремиста изымает у него ваххабитскую литературу, с печатным делом у идеологических противников ученых, духовенства и власти дела обстоят куда лучше. Одно успокаивает: литературу ваххабитов можно изымать и уничтожать. На этом поприще опыт накоплен уже немалый.
