Мария Бондаренко Дорога на Грозненское городское кладбище лежит через небольшую рощицу и полуразрушенные пустующие постройки. Этот отрезок пути, несмотря на ухабы, каждый водитель в первую чеченскую войну старался преодолеть на максимальной скорости. Но въезжая на территорию кладбища, старались ехать медленно. Открыв дверцу машины, внимательно смотрели на дорогу: нет ли растяжек, которые с постоянным усердием устанавливали "доброжелатели".
В январе 1995 года, когда в Грозном шли ожесточенные бои и улицы были заполнены убитыми, Зинаида Нанаева работала в Международном Красном Кресте. Она была, пожалуй, единственным на весь город водителем "КамАЗа", вывозившим на кладбище тела, найденные в Грозном и его окрестностях. В вырытую экскаватором траншею опускали погибших - военных и мирных граждан. "Свистели пули, разрывались снаряды, - вспоминает Зинаида. - Нас никто не заставлял рисковать. Но как можно было спокойно жить, видя, как мертвых растаскивает свора голодных собак? Знаете, это самое чудовищное, что я видела на войне. В такие минуты пропадает страх". Зинаида Нанаева точно не знает, сколько было похоронено людей в те первые месяцы войны. Предполагает, что не меньше трех тысяч. "К вскрытию траншеи приступили лишь в конце марта, - вспоминает она. - Долг человеческий требовал не только установить личности погибших, но и похоронить их - кого по-христиански, кого по-мусульмански".
На грозненское кладбище я попала летом 95-го вместе с медэкспертами из группы "Розыск". Работать было небезопасно, так как кладбище постоянно простреливалось. Ребята из ОМОНа прикрывали экспертов. Четверо уходили в сторону "зеленки", четверо - на крышу здания, что через дорогу от кладбища. Траншея еще не была раскопана наполовину, но уже стоял стойкий трупный запах. На краю могил - тела, вернее то, что осталось от них. Нужно было сфотографировать, определить возраст, описать одежду, проверить, есть ли в карманах документы. Данные записывались под определенным номером, который затем указывался на бирке, установленной на могиле. Трудно было поверить, что кто-либо, даже самый близкий родственник, узнает теперь в "этом" конкретного человека. Было жутко при виде трупа без головы, с завязанными проволокой руками за спиной. И становилось ясно, почему кладбище так цепко держат под прицелом. Кому-то очень не хотелось, чтобы все узнали об издевательствах над людьми.
Малика В. и Ахмед С. (тогда они попросили меня не называть их фамилии) работали на кладбище формально под эгидой Красного Креста. Худенькая женщина средних лет и пенсионер-отставник. Вместе с Зинаидой Нанаевой и другими грозненцами под обстрелами они свозили сюда трупы. А потом выкапывали их из траншеи и на носилках переносили к могиле. На их лицах - лишь марлевые повязки, не было ни специальной одежды, ни обуви, ни перчаток, ни даже спирта для обработки рук. Одежду свою они стирали каждый день в хлорке, от этого она быстро расползалась. Спасибо соседям - помогали вещами.
Малика рассказывала, что вместе с ней работал муж, теперь он болен, наверное, отравился трупным ядом. У нее не было денег, чтобы отвезти его в больницу. Красный Крест им давно уже не платил. Выручали добровольных санитаров военные.
Помню, как к нам подошла женщина с повязанным на голове черным платком. Она искала своего 20-летнего сына. "Вот друга его недавно опознали, - плача, говорила она. - А они в тот день вместе были".
Малика погибла два года назад, на одной из улиц Грозного, подорвавшись на растяжке. Об этом мне рассказала Зина Нанаева. "А вообще сколько человек унесла эта война?" - спрашивает она меня. "Предполагается, не меньше ста тысяч", - осторожно отвечаю ей. "Мне кажется, куда больше", - грустно замечает Зина.
Сама Нанаева не раз встречалась со смертью. Водитель первого класса (до войны, с 1970 года, работала на заводе "Красный молот"), она в первую чеченскую не только хоронила безымянных, но и ездила на большегрузной машине по всей Чечне: развозила гуманитарную помощь. Именно ей тогда приходилось подвозить и воду в больницы, детские дома, интернаты для престарелых. Сколько раз была под бомбежками и обстрелами, но судьба была благосклонна к ней.
После прихода к власти Масхадова Зина ушла с работы. Да и не дали бы ей, женщине-шоферу, здесь спокойно работать. Но она, не привыкшая безучастно смотреть на страдания людей, как могла помогала людям. До сих пор ее вспоминают добрым словом в Старопромысловском "безводном" районе, куда она безвозмездно возила воду.
Когда началась вторая чеченская война, Нанаева в феврале 2000-го пошла работать в МЧС, которое только что было создано в республике. Здесь ей дали "КамАЗ". "Зинаиде приходилось работать и с группой, занимающейся розыском и вывозом трупов погибших, - рассказывает глава МЧС Чечни Руслан Автаев. - Это была очень опасная и тяжелая работа. К тому же трудиться приходилось в мужском коллективе. И Зина была для них и матерью, и сестрой. Готовила еду, стирала одежду". По словам Руслана, ее работа - сплошной риск. Сколько раз Зине приходилось рисковать жизнью, доставляя гуманитарную помощь в те районы, где еще крайне неспокойно, особенно в Шатойский. Были случаи, когда из ущелий прямо на дорогу выскакивали боевики и приказывали остановить машину. "Но еще не было ни одного случая, чтобы Зина не доставляла груз по назначению", - подчеркивает Автаев.
Вся жизнь Зинаиды - это преодоление трудностей. После смерти мужа ей одной пришлось поднимать троих детей. Двое сыновей работают сейчас вместе с ней в МЧС (старший, как и мать, водителем), дочь замужем, есть внуки. "Скорее бы наступил мир, - грустно говорит Зинаида. - Без этого жизнь не может быть счастливой".
Кабина Зинаидиного "КамАЗа" вся изрешечена пулями. Недавно ее, уже в который раз, пытались запугать боевики, когда она на своей машине перевозила из Ингушетии в Грозный беженцев. Наверное, думали, что остановится, убежит, бросив машину. Видимо, не знали, что за рулем сидит сама Зинаида, женщина, о которой ходят легенды по всей Чечне. И даже бывалые шоферы, узнавая о тех переделках, в какие она попадала, всякий раз удивляются: вот это женщина!
Чечня
