Алексей Горбачев
Фото пресс-службы МВД РФ
Квалификация оперативных сотрудников полиции падает, их загруженность растет, а до суда доходят в основном те уголовные дела, где подозреваемый очевиден с самого начала. К такому выводу пришли эксперты Комитета гражданских инициатив (КГИ) и Института проблем правоприменения при Европейском университете Санкт-Петербурга. Для улучшения ситуации предлагается освободить оперов от излишнего документооборота, более критично относиться к собранным ими доказательствам и отказаться от «палочной системы».
Новый этап исследования в рамках проекта «Открытая полиция» называется «Понятный оперативник» и посвящен тем сотрудникам полиции, которых в народе называют операми. Напомним, что именно в их обязанности входит поиск преступников. В отличие от других сотрудников полиции именно оперативники имеют право проводить негласные мероприятия и привлекать граждан к негласному сотрудничеству.
Между тем как раз в этом важном звене у МВД существует недоукомплектованность штатов. По данным исследования, если, скажем, на бумаге численность оперподразделения составляет от 4 до 20 человек, то на практике там работают от 2 до 12 оперативников. Деление по специализации в реальности почти не применяется. То есть с большой долей вероятности оперативник, принявший ночью материал, будет вести его и дальше, вне зависимости от своей профессиональной специализации, говорится в материалах КГИ.
По статистике, на одного следователя приходится 0,88 оперативника, и их работа максимально взаимозависима. После возбуждения дела и следователь, и оперативник заинтересованы в том, чтобы подозреваемый, с прицелом на обвинение, появился немедленно. Для этого оперативнику необходимо получить от конкретного гражданина признание вины, «явку с повинной». Появление в уголовном деле обвиняемого, впрочем, плюс в работе и оперативника, и следователя, поскольку именно это является показателем эффективности. Когда же дело передается в суд, им выгодно добиваться квалификации преступления как тяжкого или особо тяжкого – с целью улучшения показателей.
Впрочем, следователи жалуются, что квалификация оперативников с каждым годом падает. Эта точка зрения подтверждается и статистикой, говорят в КГИ: в большей части дел, поступающих в суды, подозреваемый был очевиден с самого начала. Согласно выборке 10 000 уголовных дел, 92% подозреваемых признают свою вину в суде.
Эксперты отмечают, что если в представлении граждан оперативники заняты опросом свидетелей, работой с агентами и представителями криминала, то на практике огромную долю их времени занимает «составление бесчисленных документов внутренней отчетности». Один из авторов доклада, специалист по проблемам правоохранительной деятельности и эксперт КГИ Мария Шклярук в беседе с «НГ» заметила, что проблема правоохранительной системы не в операх, «конечно, кроме тех случаев, когда они выбивают признания или подбрасывают улики». По ее словам, критичности к собранным ими доказательствам надо применять больше, а вот от излишнего документооборота стоит освободить. Впрочем, локальными улучшениями работы оперативников проблемы российской полиции не решить, необходима комплексная реформа всей правоохранительной системы, резюмировала эксперт.
Научный руководитель Института проблем правоприменения Вадим Волков, в свою очередь, заявил «НГ», что существующие в полиции проблемы – следствие «палочной системы». «У оперативников ключевой показатель работы – раскрываемость преступлений. Значит, как только появился подозреваемый, главное – любыми способами получить показания, иногда даже выбить», – сказал он. Кроме того, когда преступления простые, то и работы меньше, и показатели лучше.
Владимир Полканов 
