Александра Самарина
Охрана аэропорта должна быть политически благонадежна. Фото Reuters
Вчера Владимир Путин подписал законы об усилении ответственности за экстремизм и о повышении уровня транспортной безопасности. Тем временем Минтранс, решая последнюю проблему, подготовил анкету для претендентов на должности, «непосредственно связанные с обеспечением безопасности». Кандидаты на эти должности должны сообщать о своих связях с экстремистским сообществом. Эксперты считают, что нельзя решить проблему безопасности расширением круга подозреваемых в экстремизме, среди которых достаточно политических оппонентов власти.
В анкете (пункт № 9) требуется ответить на вопрос: «Состоите (состояли) ли вы в организациях, в отношении которых имеются сведения об их причастности к экстремистской деятельности или терроризму»?
Десятый пункт спрашивает в лоб: «Имеете (имели) ли вы отношение к организациям, в отношении которых судом принято вступившее в законную силу решение о ликвидации или запрете деятельности по основаниям, предусмотренным ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности»?
В подписанном вчера президентом законе ужесточается ответственность за экстремизм. За организацию экстремистского сообщества определен штраф от 200 до 500 тыс. руб. (сейчас до 200 тыс.), принудительные работы на срок до пяти лет (сейчас до четырех лет) с ограничением свободы на срок от года до двух лет либо лишение свободы до шести лет (сейчас до четырех лет).
В Минтрансе на запрос «НГ» ответили, что анкета касается охранных структур ведомства: владельцы транспортных объектов сами вольны определять, кого задействовать в качестве охранников: «Хозяйствующий субъект может привлечь сотрудников как на договорной основе в подразделения транспортной безопасности, так и аккредитовать в эти службы своих сотрудников. То есть либо нанять кого-то, либо, если позволяют возможности, создать свою службу».
Требования авторов текста анкеты кажутся слишком общими главе Института национальной стратегии Михаилу Ремизову – тем более что для признания подобного рода не требуется персональных обвинений по экстремистским статьям и наличия судимости у соискателей должности: «Речь идет всего лишь о причастности к организациям. А учитывая, что в нашей правоприменительной практике понятие экстремизма толкуется достаточно широко, под эту категорию попадают самые разные люди и организации, которые не несут общественной угрозы».
Например, можно сколь угодно критично относиться к Движению против нелегальной иммиграции (ДПНИ), замечает Ремизов, но в программе и уставе этой организации никогда не было экстремизма как такового: «Отдельные члены ДПНИ могли нарушать закон, в том числе по экстремистским статьям, но это претензии к конкретным людям. Запрещенной же оказалась сама организация».
Накопилось много случаев, когда антиэкстремистское законодательство применительно к организациям трактуется очень расширительно, уверен Михаил Ремизов. Ужесточение мер безопасности в ситуации террористической угрозы закономерно, подчеркивает эксперт, но спецслужбы и правоохранительные органы в целом должны максимально четко сфокусировать эту угрозу: «Она связана не с абстрактным экстремизмом вообще, тем более в таком широком понимании, как это звучит в анкете Минтранса, а с вопросами борьбы с радикальным исламизмом и конкретными террористическими диверсионными сообществами, которые на этой почве возникают. Подавляющее большинство терактов совершается именно на этой почве, поэтому вполне естественно прицельно отслеживать угрозу. Чем больше мы размываем круг поиска, тем больше шансов пропустить случай, действительно связанный с повышенным риском». И, наоборот, говорит Ремизов, чем четче мы сфокусируем область мониторинга угроз, тем с большей степенью вероятности мы сможем их предотвратить: «Если мы растворяем проблему в аморфном экстремизме, то понижаем уровень безопасности – делаем круг слишком широким».
Зампредседателя комитета Госдумы по безопасности Дмитрий Горовцов пояснил «НГ», что проверка анкет претендентов на должности госслужащих и без анкет существовала всегда: «Поэтому данный пункт в анкете лишний: кто напишет о себе, что он террорист или экстремист?» Заметим, что по статье 282 УК РФ сегодня может быть осужден почти любой участник политической протестной акции. Или человек, случайно оказавшийся поблизости от таковой. Фигурантам «болотного дела» в будущем нельзя будет устроиться проводниками вагонов или стюардами на воздушном транспорте? Горовцов уверен – проблемы обеспечения безопасности на транспорте не должны быть увязаны с отслеживанием оппонентов власти: это размывает главную задачу.
Максимально размытая формулировка анкеты заставляет претендента задуматься – следует ли признаться на грядущем собеседовании, к примеру, в знакомстве с организаторами политических протестных акций? Относится ли к формуле «Имели ли вы отношение…» шапочное знакомство соседей по лестничной клетке? Или случайное задержание во время несанкционированной властями протестной акции? Теперь это чревато «волчьим билетом» – хотя граждане, выходящие на улицу, вовсе не обязаны знать, санкционированы ли митинги, пикеты и марши.
